Эльдар СЕИТБЕКИРОВ
Отдельные воспоминания, оставленные очевидцами событий, через 50-100 лет приобретают особую ценность, окуная современников в историческое прошлое родного края и народа. Жизнь во все времена была насыщена событиями, мир и радость сменяли войны и горе, затем вновь ситуация стабилизировалась. Каждый человек – своеобразная личность, со своими сильными и слабыми сторонами. В течение жизненного пути он выстраивает взаимоотношения с окружающим миром, завоевывая авторитет или, наоборот, порицание, уровень которого определяется соответственным его положением в обществе. Общая, сухая трактовка событий не дает полной картины произошедшего, возможности потомкам осознать исторические реалии, вследствие чего события те легко предаются забвению. Нет покоя в истории, ни при жизни, ни после смерти, государственным и политическим деятелям. Оценка их деятельности продолжается в веках и тысячелетиях, часто завися от конъюнктуры политического момента. И только просвещенное общество способно воспринимать адекватно свое прошлое и настоящее.
Учитывая большой интерес крымских татар к истории своей государственности, ее последней форме, как они считают — Крымской АССР, мы предлагаем материалы с различными фрагментами из ее жизни. В очередном материале мы опубликуем в сокращении имеющиеся в крымском архиве воспоминания двух уроженцев деревни Корбек Мемета Кубаева и Рамазана Бекировича Тархана.
О Мемете Кубаеве, сменившем на посту Председателя КрымЦИКа Вели Ибраимова, мне рассказывала его односельчанкаУрхие-тизе, родная сестра моей бабушки. Малограмотный сапожник, занимавший столь высокий пост, приезжая к себе в деревню, обязательно встречался с населением. По признанию Урхие-тизе, им, пионерам, особенно нравилось, когда Кубаев призывал трудиться не покладая рук: «Работая на четыре, хлеб есть будете, на пять — чебуреки».
В 1931 г. на партконференции Джанкойского района М. Кубаев сделал заявление, что политика центра разоряет трудовые массы Крыма, прежде всего — татар. За это М. Кубаев был снят с поста Председателя КрымЦИКа.
Хронологически это произошло позже, мы же вернемся на 10 с лишним лет назад и ознакомимся с материалами периода гражданской войны.
Воспоминания Мемета Кубаева
В 1918 г. среди трудящихся татар, в особенности бедноты, произошел резкий перелом в сторону сочувствия советской власти. Трудящиеся массы поняли, что партия «Милли Фирка» не является партией, защищающей интересы татарской бедноты, а является партией кулаков и мурзаков.
В это время в деревне Корбек нами была организована ячейка, которая вела среди бедноты и батрачества агитацию против объявленной Деникиным мобилизации в Белую армию.
Мне лично с тов. Аппазом Камиком пришлось разъезжать по горной части Симферопольского района для распространения листовок. Мы объехали деревни Бешуй, Саблы, Мангуш и агитировали крестьян, чтобы они не давали солдат в Белую армию.
По приходу большевиков в Крым нами были в Алуштинском районе организованы комитеты бедноты.
22 июня 1919 г. советской власти пришлось отступать из Крыма. Мне пришлось, маскируясь, скрываться у своих знакомых, а потом в скале на Янкойской Яйле. Белогвардейцы искали меня 4 суток. Затем мне пришлось устроиться сторожем на общественный огород, где я жил в шалаше.
Зная безвыходное материальное положение семьи, однажды я решил отправиться в деревню. Пошел я туда ночью и весь день просидел в комнате. Придя домой, я действительно убедился, что семья голодает, я дал жене свои брюки, которые были выменяны на 10 фунтов муки в деревне, которой нам хватило ненадолго. Так как я давно не видел своей семьи, то решил остаться в деревне недели на две и вдобавок необходимо было связаться с нашей подпольной ячейкой и давать некоторые руководящие указания. Оставаться дома я все-таки боялся и спрятался на чердаке табачного сарая, который находился неподалеку от нашего дома. Мы с женой выработали особый сигнал, по которому она должна была дать мне знать в случае прибытия агентов контрразведки. Пробыл я на чердаке 17 суток. Мы особенно опасались своих соседей, которые являлись агентами контрразведки и всячески издевались над моей семьей и даже не давали возможности брать воду в Фонтане. Под их влиянием отец мой выгнал мою семью из своего дома на улицу. Несмотря на все эти предосторожности, меня все-таки поймали и привели в контрразведку, где допрашивали и избивали, обвиняя меня в том, что я принадлежу большевикам, при этом мне выбили семь зубов и избили до потери сознания. Утром собрали крестьян на сход, на котором решили мою судьбу. Среди крестьян было много бедняков, которые сочувствовали, но, боясь белых властей, открыто выступить не посмели. Кулачество разными способами издевалось надо мной. Нашлось очень немного лиц из бедноты, которые все-таки выступили на сходе в мою защиту. Большинством было решено уничтожить меня и мою семью. Для приведения в исполнение указанного постановления схода меня отправили в Алушту в комендатуру белогвардейцев. Как только я вошел в комендатуру, белогвардейский офицер, сидевший там за столом, встал с места и начал меня избивать и допрашивать, обвиняя меня в том, что восстанавливал против белогвардейцев крестьян-татар в 1918 г . Я отговаривался тем, что я человек неграмотный, ничего не знаю, но это не помогало… Они меня отправили в Ялту и посадили в Эскадронской бухте. По дороге заковали в кандалы. Спустя 15 минут ко мне пришли 4 белогвардейских офицера, среди них был один полковник лет 60-ти и 1 казачий офицер. Начался допрос. Я предполагал, что они меня бить не будут. Полковник задал вопрос о том, где я находился, кто я такой и т. д. Когда я им ответил, что являюсь крестьянином-бедняком из деревни Корбек и работал, где только можно достать работу, то казачий офицер схватил меня за горло, свалил на пол и начал бить по бокам шпорами, потом после побоев опять начал допрашивать. Скоро я потерял сознание; не знаю, сколько времени они меня избивали в бессознательном состоянии, но когда я очнулся, то не мог подняться на ноги… Когда меня направили в Джанкой, везли в скотном вагоне, руки и ноги были закованы в кандалы, пол вагона был покрыт льдом, по дороге я заморозил ноги и когда приехал в Джанкой и хотел сойти с вагона – упал на землю. Конвоир думал, что я собираюсь бежать, выстрелил из винтовки, но, к счастью, пуля проскочила мимо и я остался жив. В комендатуре белых в Джанкое было большое количество арестованных, вместе с этими арестованными отправили и меня в тюрьму. Ночью пришли в тюрьму 3 офицера и 2 солдата и вызвали по имени 9 человек. В списке меня не было. Один из арестованных, который знал меня в лицо, сказал офицерам, что я являюсь татарским коммунистом, поэтому офицеры включили меня в список. Это было в 4 часа утра. Офицеры были пьяные. Мы думали, что нас отправляют в Мелитопольскую тюрьму. Нас вывели на улицу, повели по дороге и вывели за город. Недалеко от города, около кладбища, нас остановили, офицер нам объявил: «Вы будете расстреляны». Около меня стоял один комсомолец, который сошел с ума. Офицер по порядку из своего револьвера расстрелял двоих. Мы ждали своей смерти. В это время с громким криком подбежал один человек и что-то сообщил офицеру. Офицер приказал приостановить расстрел…
Я пошел туда (в деревню Корбек. — Э.С.), где жил до освобождения Крыма. Волостной староста Бекир Али подсылал ко мне шпионов, с тем чтобы они следили за всеми моими действиями. В это время деятельность красно-зеленых усилилась настолько, что белые власти вынуждены были почти приостановить преследования против революционеров. Было иногда такое положение, что верхнюю часть деревни занимали красные, а нижнюю — белые. Белым очень много помогали кулаки, давая им нужное продовольствие…
Воспоминания Рамазана Тархана
Я родился в 1873 году в селе Корбек Алуштинского района. Отец был бедняк. Я с 8 лет начал работать у помещиков, в 1894 г. был призван на военную службу в царскую армию, где прослужил 4 года.По возвращении со службы продолжал работать у помещиков и кулаков до 1910 года. С 1910 г. приобрел маленькое хозяйство и частично работал в своем хозяйстве. В 1915 г. был мобилизован на Европейскую войну, где прослужил до 1917 г. После Февральской революции возвратился домой.
Когда произошло столкновение между контрреволюционными курултаевскими частями и революционными черноморскими матросами, уговаривал молодежь не идти против большевиков… Организовал 1-й отряд красногвардейцев из бедняков, крестьян-татар. В 1918 году состоял членом Президиума Ялтинского уездного революционного комитета и руководил работой по организации Красной гвардии. После ухода советской власти из Крыма и прихода немцев в 1918 г. вернулся из Ялты в Корбек, где был арестован белобандитами-кулаками, посажен в подвал и приговорен к смертной казни. Меня спас от смерти отряд красногвардейцев под командой тов. Жидановского, наступивший со стороны Ялты через Алушту на Корбек. После выхода на свободу принимал участие в операциях этого отряда, через два дня этому отряду пришлось отступить в Новороссийск, а я остался работать подпольно в Крыму. В 1919 г. скрывался в лесах из-за преследования белобандитов.
В 1919 г. по прибытии Красной гвардии в Крым опять начал работать по снабжению продовольствием и одновременно занимался обучением красногвардейцев на военных занятиях в г. Алуште. При отступлении красных из Крыма я был арестован белыми в Алуште и приговорен к повешению на телеграфном столбе. Узнав об этом, бедняцкая часть крестьян села Корбек прислала комиссию в количестве 5 человек, они спасли меня от смерти…
Как видим, в лихолетья смерть всегда ходит рядом. Сколько же людей погибло во имя идеи, чьих имен история не сохранила? Не зафиксируй на бумаге события, дела и имена — через короткое время они забудутся. Любому народу важно иметь собственные письменные источники, обеспечить условия для их появления и поддержания. Не напишем о себе сами, о нас напишут другие.
comments powered by HyperComments