(Продолжение. Начало в №№36, 37)
Выступление Медиева в ходе дебатов по аграрному вопросу стало наиболее ярким эпизодом его депутатской деятельности. Как известно, лидер большевистской партии Владимир Ленин упомянул данную медиевскую речь в своей книге «Аграрная программа социал-демократии в первой русской революции 1905-1907 годов». Эта работа Ленина, опубликованная в Петербурге в 1908 г., была сразу же изъята и уничтожена полицией и получила возможность вновь выйти в свет лишь в 1917 г.
«Земля и воля»
Анализируя позиции политических противников большевиков по аграрной проблеме, обозначенные в ходе дебатов во II Государственной Думе, Ленин обращает внимание и на выступление парламентариев, представлявших интересы не русских народов. Среди них он отмечает и депутата Медиева, который по его оценке, «в горячей революционной речи высказывается за «землю и волю». Лидер большевиков приводит наиболее яркие выражения из этой речи, например: «Чем дальше продолжаются прения, тем ярче выплывает перед нами требование народа — что землей должен пользоваться тот, кто на ней трудится».
В своей речи Р.Медиев действительно выступает с левых, глубоко оппозиционных царскому правительству и земельной аристократии позиций. Он отмечает, что I Государственная Дума безвременно прекратила свое существование «на своем лучшем стремлении — стремлении наделить безземельный, холодный, голодный, трудящийся народ землей». «Несмотря на грозные окрики начальства — не выбирать крамольных, свободолюбивых», несмотря на различные ухищрения и «на полный произвол на местах мелкосошной администрации», народ на выборах II Думы, по оценке Медиева, остался верен самому себе. И теперь инициаторы роспуска первой Думы, по мысли депутата, воочию убеждаются, что устремления народа «нельзя погасить ни роспуском, ни военно-полевой юстицией, ни исключительными положениями… что нельзя сказать солнцу: стой, солнце, и командовать луне: не движься, луна».
Не ограничиваясь описанием происходившего в течение целого века расхищения вакуфных и татарских общинных земель в Крыму, Медиев обращается к опыту других регионов империи. Указывая на расхищение полутора миллионов десятин земли, принадлежавшей башкирскому народу в Оренбургской и Уфимской губерниях, он прямо обвиняет в этом бывшего министра государственных имуществ князя Ливена, экс-министра внутренних дел Макова, члена Государственного Совета Замятина, действительного статского советника Горемыкина (в 1906 г. и 1914-1916 гг. председатель Совета министров Российской империи) и начальника московского жандармского управления Слезкина.
«Может быть, он решил, что эти земли неблагонадежны, и потому ему следует их получить», — иронизировал Медиев над жандармским начальником под аплодисменты левой части зала, которую занимали представители социал-демократов (как меньшевики, так и большевики), социалистов-революционеров и трудовиков.
В своем выступлении Решид Медиев ясно дает понять, что связывает надежды на улучшение жизни крымских татар и других тюркских народов империи с левыми политическими силами: «По данным различных исследователей, еще 50 лет тому назад, сейчас после крымской кампании, наши крымские татары дошли до такого экономического упадка, что едва-едва выносили податное тягло. Прошло 50 лет, и татары дошли уже до такого состояния, что начинают дегенерировать, начинают вымирать. Но мы не хотим умирать, мы хотим новой жизни, и мы твердо уверены, что когда (указывая налево) эта сторона Государственной Думы восторжествует, и когда мы сообща и уравнительно будем владеть землей, то мы будем жить новой жизнью и с новыми силами».
В то же время Медиев критикует правых депутатов — защитников позиций правительства и крупных землевладельцев, в том числе одного из их лидеров князя Дмитрия Святополк-Мирского (родственника князя Петра Святополк-Мирского, в бытность которого министром внутренних дел, 9 января 1905 г. в Петербурге произошел расстрел войсками мирной рабочей демонстрации, вошедший в историю как «кровавое воскресенье»). По мнению Медиева, они прямо идут против требований народа, сняв с себя «не только маску, но и рубашку». Последнее замечание, согласно стенографическому отчету, вызывает нарекание из правой части зала, с требованием к оратору «более корректно выражаться». Тем не менее, свою речь Медиев заканчивает строками русского поэта Алексея Жемчужникова (одного из создателей образа Козьмы Пруткова):
Но можно маску снять; зачем снимать рубашку?
Пусть лицемерья нет; зачем же нет стыда?
Таким образом, речь Р.Медиева по аграрному вопросу показывает, что он, как выходец из крестьянского сословия, выступал за перераспределение земельной собственности крупных землевладельцев в пользу
малоземельных и безземельных крестьян. Обращаясь к фактам расхищения общинных крестьянских земель в Крыму и на Урале, он показывал, что богатства российской земельной аристократии были зачастую нажиты нечестным и преступным путем, в ущерб интересам широких народных масс.
Весьма примечательна и речь Медиева о необходимости оказания помощи безработным, произнесенная им 15 марта 1907 г. «Россия зиждется на рабочем и крестьянине. Крестьянин и рабочий — это главные колоссы, поддерживающие Россию. Крестьянин и рабочий — это та могучая сила, которая на месте старого здания прежней России создаст новое роскошное здание новой свободной России», — говорил он, призывая парламентариев не смотреть равнодушно на то, как «эта могучая сила подтачивается голодовками и безработицей».
«Всем видим этот пышный расцвет безработицы. Всем знакома система развития этой безработицы, усилившейся благодаря развившимся в последнее время локаутам. Господа народные представители, можем ли мы помочь безработным? Как сказал великий поэт: «Суждены нам благие порывы, но свершить ничего не дано, — продолжал свою речь Медиев, цитируя заключительные строчки стихотворения «Рыцарь на час» известного русского поэта-революционного демократа XIX века Николая Некрасова. — Но нам не дано ничего свершить не потому, что мы к тому не способны и не можем. Нет, нам мешают исполнять то, что мы можем исполнить, потому что выгодно тем лицам, которыя облечены властью не давать нам исполнять наши благие порывы».
Медиев призывает парламент, несмотря на нежелание правительства, принять решения, способные принести хоть какую-то реальную пользу рабочим. «Ибо, если мы в этом отношении отступимся от нашего желания, тогда мы будем смирной Думой, Думой послушной, каковую громогласно обещали создать после 9 июля» (имеется в виду роспуск I Государственной Думы, произведенный императором Николаем II 9 июля 1906 г.). Не без удовлетворения он сообщает, что мусульманская фракция всецело поддерживает требования оказать немедленную помощь безработным рабочим.
«Конституционное государство»
Третье и последнее выступление представителя крымских татар с думской трибуны состоялось 17 апреля 1907 г. В тот день депутаты обсуждали вопрос об отправлении в правительство запроса по поводу искусственного расширения переселенческого движения в Сибирь. Стремясь снизить остроту социальных проблем в европейской части империи, правительство Столыпина стало агитировать крестьян переезжать на новые земли в Сибирь. Это вызвало тревогу представителей Сибири в Думе, указывавших на то, что переселенческая политика правительства не решит аграрного вопроса в стране, а массовое прибытие новых переселенцев лишит «старожилов и аборигенов Сибири» необходимых им земель.
Р.Медиев поддержал позицию сибиряков, указав на то, что переселенческая политика правительства может привести к весьма плачевным последствиям. Он отметил, что «инородцы Сибири» взволнованы происходящим и требуют либо прекратить переселение, либо разрешить им уйти в Китай. На что с правой стороны зала послышалась реплика: «Ну и пускай».
«Вы говорите нам, господа, у нас теперь конституционное государство. Как же будет краснеть эта Государственная Дума и та страница истории, которая будет озаглавлена «Бегство народов из России за стены классической страны произвола и беззакония», — отвечал Медиев. Он также указал на опасность переселенческой политики, проводившейся в Средней Азии, «ибо это может повести к тем последствиям, к которым повела политика в Закавказье». Стоит отметить, что эта позиция Медиева оказалась весьма дальновидной. Если в годы первой русской революции политика царского правительства привела к кровавой армяно-азербайджанской резне в Закавказье, то спустя каких-то девять лет, в 1916 году, она вызвала масштабное восстание в казахских и киргизских степях, сопровождавшееся межэтническими столкновениями восставших с переселенцами.
Самой II Государственной Думе был отмерен недолгий срок. Поставленный весной 1906 года во главе правительства новый премьер Петр Столыпин, политик жесткий и целеустремленный, намеревался решительно покончить с революционным брожением. Никакой самостоятельной роли парламента царский режим не хотел допустить, не понимая неизбежности перемен.
В начале июня 1907 г. Столыпин обвинил представителей социал-демократической фракции в подготовке заговора против царской семьи. Используя этот повод, Николай II 3 июня распустил парламент, одновременно с этим изменив избирательный закон. Закон о выборах был переписан таким образом, что круг избирателей был существенно сужен, а преимущество получили богатые землевладельцы и горожане. И если распустить Думу царь был вправе в любой момент, то переписав избирательный закон без согласия парламента, он сам нарушил положения действующего законодательства, фактически совершив переворот.
Роспуск II Думы знаменовал окончание революции. Избранные по новому закону следующие составы Думы не доставляли императору большого беспокойства, послушно утверждая правительственные законопроекты, но и не рассматривались населением в качестве своих представителей. Здание третьеиюньской монархии оказалось непрочным, не просуществовав и десяти полных лет. Под обломками рухнувшей империи оказались похоронены и ростки российского парламентаризма и демократии и царская семья. Будущее страны теперь оказалось в руках самых радикальных противников монархии…
Медиеву не суждено было дожить до новой революции. Хотя он никогда не был членом партии большевиков, во времена Крымской АССР его фигура весьма положительно воспринималась партийными идеологами, противопоставлявшими его образ великому просветителю Исмаилу Гаспринскому, оказавшемуся не в чести у хозяев новой эпохи. Однако насколько верным был такой подход?
(Продолжение следует)
comments powered by HyperComments