Лютфие Кемалова
Лидия ДЖЕРБИНОВА, специально для «ГК»
Горсть родной земли считал я дороже горсти золота. Одно коротенькое слово на родном языке — выше меры драгоценностей.
Исмаил I (1487—1524), шахиншах Азербайджана, полководец и поэт, основатель династии Сефевидов
С этой миловидной женщиной мы знакомы давно — как только Лютфие Кемалова приехала в Крым, где уже жили ее отец Кязим-ага со своей мамой Ашире Амет из Самарканда. Его жена Зекие умерла в 1980 году и не познала радости возвращения на Родину. Лютфие-ханум очень скоро устроилась на работу, и с 1995 года работает главным библиотекарем отдела «Универсальный» читального зала республиканской библиотеки имени Ивана Франко в Симферополе. С этого года мы с ней и знакомы. А до этого, окончив в 1977 году филологический факультет Самаркандского Государственного Университета имени Алишера Навои, получив специальность учителя русского языка и литературы, она стала работать в библиотеке имени А.С. Пушкина г. Самарканда. Эта библиотека была открыта в 1911 году и является старейшей в Узбекистане. В настоящее время в ее хранилище насчитывается около 700 тысяч единиц хранения. Здесь Лютфие-ханум организовала отдел семейного чтения и стала заведовать им.
1995 год оказался решающим в ее жизни: она с одиннадцатилетним сыном Исмаилом приехала к отцу в Симферополь в недостроенный дом в Новониколаевке (Симферополь). Ее отец, Кязим-ага, начал строить его в 1993 году, после того как были получены документы на земельный участок.
Летом вместе со своей мамой жил у племянника Ризы в Ак-Мечети, в еще строящемся доме, а зимой уезжал в Самарканд. В Ак-Мечети участки под строительство частных домов были выданы 20 февраля 1991 года, и Риза раньше начал строительство. На вопрос, что заставило ее продать квартиру в прекрасном, исторически богатом достопримечательностями средневековья городе, гордости Узбекистана – Самарканде, оставить достойную работу и приехать в недостроенный дом в Симферополь, Лютфие-ханум ответила, что вернуться на историческую Родину было ее мечтой почти со дня рождения. Приезжая в Крым, она в основном останавливалась у двоюродной сестры отца – Людмилы Невской (Малокута), которая переехала в Крым из Андижана. Бывала и в Новоалексеевке.
Многократные поездки в Крым дали еще проникновеннее почувствовать свое происхождение, свои корни и окончательно укрепили ее желание жить на исторической Родине предков. Лютфие-ханум не считает родиной место своего рождения, ведь она не родилась бы вне Крыма, если бы не несправедливая и ужасная депортация народа за год до окончания жестокой войны 1941—1945 гг.
Лютфие-ханум, с надеждой на лучшее будущее, стала обустраиваться в Крыму. Ее сын — Ибраим Ибрагимов, со временем окончил сначала Симферопольское высшее профессиональное училище №26, затем Крымский инженерно-педагогический университет, инженерно-технологический факультет. Он востребованный IT-специалист. Его жена Динара окончила академию печати в Симферополе и работает бухгалтером.
Лютфие-ханум, прекрасно понимая, что сохранение памяти о родителях, о их прошлом, о том, что выпало на их долю, священно, решила изложить мне воспоминания о них в нижеследующей статье.
Ее отец Кязим Эреджепович Кемалов родился в 1928 году в селе Озенбаш. Появление этого села прослеживается с XV века, но наличие в окрестностях села «таврских захоронений», т.н. «таврских ящиков», позволяют предположить о заселении местности до нашей эры.
Сменялись друг за другом эпохи. Каждый век нес свои особенности. Менялся жизненный уклад. Крым накрыла волна эмиграций.
Кязим (в центре) с братьями Дилявером и Меметом
Среди эмигрировавших жителей в начале прошлого века была и семья прадедушки Кемала-бея. Он вместе с женой и пятью детьми уехал в Турцию. Через какое-то время его сын Эреджеп женился и вместе с женой и братом Ибраимом решили вернуться в Крым. Прибыли в родной Озенбаш. Эреджеп в Ялте зарабатывал на жизнь продажей рыбы. Дорога из Озенбаша в Ялту пролегала через гору Ай-Петри. Его жена решила навестить мужа, отправилась в путь, но так и не доехала. Как выяснилось позже, по дороге ее убили промышлявшие разбоем преступники, позарившиеся на ее дорогие украшения. Эреджеп-бей решил жениться во второй раз на семнадцатилетней девушке Ашире Амет, 1924 г.р., которая была младше его на 20 лет. Ее мать Айше-ханум сказала: «Соглашусь, если будешь помогать». И они вскоре поженились по всем народным обычаям.
Живя в таком уникальном месте, Эреджеп-бей и Ашире-ханум неожиданно решили переехать из родного Озенбаша. В 1929 году руководство страны провозгласило курс на сплошную коллективизацию, которая массово развернулась по всему Крыму. Процесс был не из легких. Раскулачивание пугало людей, и почти каждый думал, как избежать этого. Скорее всего, по этой причине семье Эреджепа-бея нужно было уехать подальше. Может, он был одержим идеями советской власти по вопросу подъема сельского хозяйства. Неизвестно.
Они обосновались в селе Тобе-Чокракъ Симферопольского района. С 1948 года это Ставки, упраздненный поселок, включен в состав села Родниковое.
«Словом, Эреджеп-карт-баба с семьей оказались в этом селе. Его умелые руки пригодилась в сельском хозяйстве. Он был садовник. Обзавелись домом и своим хозяйством. Они на колхозном поле косили сено и занимались другими сельхозработами. Но Эреджеп-картбаба серьезно заболел и умер в больнице в 1939 году. Беременная Ашире-бита овдовела в 37 лет. Нужно было воспитывать четверых детей, да и сразу после смерти мужа родился еще мальчик, и теперь детей стало пятеро. Работала она на колхозном поле, дети — кто в школу ходил, кто в детский сад, кто в ясли.
Более или менее налаженный уклад жизни в 1941 году прервала война. В этом селе тоже было совсем неспокойно. Фашисты свирепствовали, их бомбардировщики бороздили небо Крыма. Так, мой отец, когда ему было 13 лет, с другом, нашли где-то ружье с патронами и, как только появился вражеский самолет, стали в поле его расстреливать. Находившиеся в селе фашисты, услышав звук стрельбы, всполошились, стали искать стрелков, но они не могли допустить даже мысли, что это могли сделать дети. А мальчишки тем временем около недели прятались в стоге сена, выходя ночью по нужде, а еду и воду им приносила сестра Наджие. Прятаться вынуждал их в те дни и организованный врагом угон молодежи в Германию. Так, вспоминая годы в оккупации, отец рассказывал нам некоторые эпизоды. Как-то он хотел полакомиться черешней с чужого дерева, на него крикнул немец, и он кинулся бежать с того места, виляя «змейкой», боясь, что ему вдогонку последует выстрел, но все обошлось благополучно. Худо-бедно, но жизнь продолжалась под пристальным вниманием врагов. Семья держала кроликов в подвале, что было немаловажным подспорьем в питании. Была у них и лошадка, при помощи которой молодой отец с соседом дядей Кузьмой возили сено».
Апрель 1944 года. Наконец оккупация завершилась. Наши войска победоносно вошли в Крым. Развивая наступление, советские войска 13 апреля освободили Феодосию, Симферополь, Евпаторию и Саки, 14—15 апреля были освобождены Бахчисарай, Алушта, Ялта. Народ ликовал. Но в ночь с 17 на 18 мая 1944 года их спокойный, еще не привыкший к мирной жизни сон разбудил громкий стук в дверь, за которым последовал приказ собираться в дальний путь.
«Только что вернулся с фронта (видимо, был комиссован) и братишка Ашире-бита — Мемет Амет, который еще носил воен-ную форму, — продолжает Лютфие-ханум. Всех погрузили в грузовик и доставили на вокзал Симферополя, откуда их эшелон был отправлен строго по расписанию в Нижнекамск (Тубен Кама, Татарстан). Здесь их разместили на жительство, но с питанием было очень плохо. Дети пытались, всеми правдами и неправдами, достать картошку, из которой бабушка делала очень вкусные лепешки. Старшая сестра Наджие работала на сахарном заводе. Пришлось работать и на лесоповале на башенном кране. Отец работал на оборонном заводе, поэтому позже считался участником войны.
Не секрет, что в местах депортации местные жители оскорбляли крымских татар, называя их предателями, и из-за этого происходили ссоры и драки, доводившие до поножовщины, а иногда и к смерти. Здесь тоже произошло подобное. Проходивший мимо Мемет-даи вмешался и получил смертельный выстрел. А его брат Мемедэмин, тоже воевал, о нем известно очень мало, только то, что он был танкист и погиб под Белостоком, а семья была депортирована в Андижанскую область».
Прожив два года в этой местности, семья по разрешению комендатуры перебирается в Узбекистан, к родственникам в Самаркандскую область. Оказались в Джамбае.
«Здесь, – рассказывает Лютфие, – мой отец Кязим, поняв, что без образования в жизни будет очень трудно, пошел учиться в вечернюю школу, днем работал в колхозе, выучился на киномеханика. Он был очень талантливым человеком. Научился играть на аккордеоне, тромбоне, играл в духовом оркестре Дворца культуры. Как-то они с другом самовольно отправились в Самарканд и не успели к сеансу вернуться. В то время еще действовали комендантские правила для крымских татар – не покидать территорию проживания. Их задержали, но собравшиеся зрители потребовали их освободить.
Отец еще очень долго проработал киномехаником, позже стал директором ДК. Неутомимый человек на этом не остановился. Он начал работать над созданием автошколы, и стал ее директором. К тому времени окончил автодорожный техникум. Отработав на этой должности 20 лет, получив следующее образование в техникуме управления связи, становится начальником гаража технического управления связи, где проработал до выхода на пенсию.
Как у каждого крымского татарина, у папы тоже была мечта вернуться в свои родные края. Это осуществилось. Вернулись они со своей мамой Ашире-бита только в 1991 году. Временно жили у племянника Ризы. С большими трудностями, выстояв пикеты у Совмина, с требованием узаконить самозахват в Новониколаевке. А стройка уже шла.
Он принимал активное участие в общественной жизни поселка. Он был председателем религиозной общины, проводил соответствующие мероприятия. В этой работе ему помогал ныне покойный муфтий Крыма Нурий-эфенди, с которым они дружили с детства. Как известно, детская дружба бывает навсегда. Но заболев, перестал принимать участие в общественных делах и умер в 2009 году».
«А моя мама Зекие родилась в 1932 году в селе Гулюмбей, что в Бахчисарайском районе. В 1944 году, после депортации крымских татар, Гулюмбей переименовали в Некрасовку. Его заселили жителями из Брянской и Орловской областей России. Мою маму звали Зекие и родилась она в семье Исмаила-картбаба и Решиде-бита.
Ранее Решиде-бита была замужем, но в семье мужа в течение 40 дней умерло 5 человек от тифа. Она осталась одна с маленькой дочерью Хатидже. Вышла замуж за Исмаила. Он был пекарем. У них родилось шестеро детей. Среди них и моя мама Зекие. Время шло. Хатидже выросла и вышла замуж за Муждабу Менгилеева. Он служил в воинской части в Инкермане. Она его несколько раз навещала, но связь прервалась. Она предполагала, что он погиб или в инкерманских штольнях или в партизанах. Сколько не искала, все было тщетно».
Семья Муждабы Менгилеева
До войны люди вели спокойный образ жизни, каждый занимаясь своим делом, а Зекие за отличную учебу была направлена в детский лагерь «Артек», но вынуждена была прервать отдых и вернуться домой. Когда начиналась бомбежка, жители убегали куда-то к речке Альме. Бомбоубежищ не было. Спрятаться от вражеских бомб было негде. Кое-как дожили до мая 1944 года с мечтой об освобождении. Но в ночь на 18 мая, как и в каждый крымскотатарский дом, ввалились солдаты НКВД.
«Солдат подошел к Решиде-бита, — продолжает Лютфие-ханум, — и сказал: «Берите самое необходимое и побольше съестных припасов. Вас увезут далеко». Она послушалась его и в придачу ко всему взяла национальный пояс, вышитый золотом, – гордость народного ювелирного искусства. Он сослужил добрую службу – спас семью от неминуемой гибели от голода. По пути следования его обменяли на хлеб. По прибытии их разместили в колхозе име-ни Жданова Самаркандской области. Местные жители не сразу приняли их положительно, смотрели как на дикарей, позже стали сочувствовать и помогать. Разместили в заброшенном доме без окон и дверей. Потихоньку привели его в порядок. Взрослые работали на хлопковых полях, иногда собирали свеклу. Свекла была значительным подспорьем для питания. Моя мама Зекие с братом Фахри работали рабочими в системе «Заготзерно» в Джамбае.
В поселке Хош-дала, где они жили, все жители знали друг друга. Папина мама Ашире-бита и мамина мама Решиде-бита жили рядом, и молодым будущим моим родителям не составляло труда закрепить дружбу семей женитьбой. Поженились в 1953 году. Никакой мебели, не было даже кровати. Отец пошел на железнодорожный разъезд, нашел там железную кровать и притащил ее домой. Соорудили соломенный матрац. Поужинали — и вся свадьба.
В тот же год Наджие-тизе решила провести дуа по поводу новоселья. Пришел и Исмаил-картбаба, нагнулся, чтобы поставить калоши на место и так на месте умер. Мои обе бабушки хорошо читали Коран. Решиде-бита умерла в депортации с тоской о Крыме, а Ашире-бита приехала с папой в Симферополь. Умерла в 2000 году.
Кязим и Зекие Кемаловы,1953 г.
Когда мои родители поженились, отец работал киномехаником. Мама родила двух дочерей. Кроме меня, есть еще Ленара. Родители нас двух девочек воспитали достойно. Я старшая, живу и работаю в Симферополе. А сестренка Ленара по семейным обстоятельствам осталась с семьей в Самарканде. Она работает в коллегии адвокатов, окончила юридический факультет Самаркандского Государственного университета. Муж, архитектор Важико Сичинава, умер от ковида. Ее дети тоже с высшим образованием. Сын, владея IT-технологиями, работает в нефтяной компании. дочь – историк».
Вот так сложилась судьба одной крымскотатарской семьи. Но, как говорится: «Дорогу осилит идущий». И потомки, ныне живущие в Крыму.
comments powered by HyperComments