Беседовал Э. СЕРАСКЕРОВ
(Начало в №39)
Сегодня мы продолжаем нашу беседу с кандидатом философских наук, бывшим экспертом ООН Надиром Бекировым о коренных народах, прошлом и будущем крымских татар.
– Давайте оставим Америку и вернемся в наш регион, в прошлом которого происходило также много драматических событий, и на которые оказывали влияние природные факторы.
– Если обратиться к истории Евразии, Крыма и тюркских народов, то можно, например, сказать следующее. В падении Золотой орды ключевую роль сыграли два фактора: первый – это эпидемия чумы 1346 года, второй – это война Тимура с Тохтамышем.
Куликовское сражение, которое во всех учебниках трактовалось как победа объединенного русского войска над татарами, вообще не имело того значения, что ему приписывают. Это была война между двумя частями империи. Причем Мамай, у которого ставка была в Крыму и который не был Чингизидом, задумывал отделить Крымский юрт от Золотой Орды и предпринимал попытку поставить под свой контроль и Москву, где правил князь Дмитрий, впоследствии, уже после смерти, прозванный Донским.
Хан Тохтамыш, который претендовал на власть над всей Золотой Ордой, использовал в свою пользу ослабление своих соперников в результате Куликовского сражения. И Дмитрий Донской, и его преемники продолжали платить дань Золотой Орде и входить в нее на правах огромной автономии, которой сейчас нет ни у кого.
Другое дело, что за тридцать с лишним лет до Куликовской битвы, состоявшейся в 1380 году, по всей Золотой орде прокатилась эпидемия черной чумы. Началось все с того, что на территории современной Монголии люди заразились чумой от каких-то животных – сурков или хорьков. Потом по Великому шелковому пути эпидемия дошла до наших мест, и через генуэзские колонии в Крыму чума попала в Европу. Эпидемия имела колоссальные последствия. Современные европейские исследователи говорят, что непосредственно перед Черной смертью в Европе жило около 80 миллионов человек, а после нее осталось 28 миллионов;
умерло, таким образом, 52 миллиона, или 65% населения Европы. У Европы ушло 400 лет на восстановление численности своего населения и экономического потенциала, это произошло лишь к началу XIX века. Про последствия для Золотой Орды есть отдельное исследование (Юлай Шамильоглу «Черная смерть и ее последствия» в Т.III «Истории татар с древнейших времен»), они были не менее ужасающими: «большинство, если не все западные территории Золотой Орды были опустошены ею», а это как раз Крым и территории вокруг него.
Военный и экономический потенциал Золотой орды был сломлен эпидемией чумы. Впоследствии по ослабленной Золотой Орде прошелся Тимур, который, ведя войну с Тохтамышем, сжег все экономические и культурные центры. Его войско дошло до Ельца, но Московский улус Тимура не заинтересовал. Это было очень далеко от его владений. Тимур даже не пытался подчинить Золотую Орду. Это был человек других климатических условий. Средняя Азия, центр Самарканд, жара, другой способ хозяйствования. Хотя организационно он имел возможность присоединить Золотую Орду к своей империи, она его просто не интересовала как пустыня, жить в которой все еще было нельзя.
Таким образом силы западно-тюркских народов были подорваны. И даже в эпоху Крымского ханства они так и не сумели восстановиться. В русских и украинских источниках территории ханства в Причерноморье и Приазовье часто назывались Диким полем. Но это не была безлюдная территория. Другое дело, что эти земли были сильно опустошены. На протяжении очень долгого времени люди не могли селиться у погибших поселений, бациллы чумы сохранялись в почве.
У нас любят называть Крымское ханство мощным государством, игравшим важную роль в Восточной Европе. В определенной мере оно так. Но, во-первых, мощь Крымского ханства ну просто несопоставима с мощью умершей Золотой Орды. Во-вторых, едва ли не большую часть этой мощи растратили на войны с другими татарскими ханствами и ордами, подрезая и их возможности развития. В-третьих, а куда она и почему она как-то испарилась? Мы, к сожалению, стали отставать в развитии, полагаясь на свою первоначальную мощь. Может быть, арифметически мощь в XV и XVIII веках и была примерно одинаковой, да вот вчерашний чемпион вовсе не сегодняшний и тем более не завтрашний. Быть впереди или быть первым – это не раз и навсегда. Уже войны с калмыками в середине XVII века, народом, едва успевшим переправиться на правобережье Волги и заметно численно уступавшим и ногаям, и крымским татарам, а тем более вместе взятым, показали, что от части своей земли приходится отказаться навсегда, и, как оказалось, это только начало. Но, как видно, выводов не сделали. Через чуть больше чем сто лет пришел конец Крымскому ханству как таковому.
– Приверженность кочевому скотоводству сыграла положительную или отрицательную роль в жизни тюркских народов?
– Несколько тысячелетий назад, когда было изобретено кочевое скотоводство, а лошадь стала основным одомашненным животным, это дало большие преимущества населению евразийских степей. Лошадь использовали в хозяйственных, военных, продовольственных целях. В результате тюркские народы сделали огромный рывок в организации войска, государственного управления, росте численности населения.
В течение тысячелетий скотоводство укоренилось в образе жизни, стало несменяемой формой ведения хозяйства. Армии конных стрелков в течение многих веков одерживали победы над войсками земледельческих народов.
Но и земледелие постепенно прогрессировало. В исторической перспективе оно оказалось более экономически производительным и выгодным. Правда на это ушло несколько тысячелетий. Где-то к XVII–XVIII векам выяснилось, что земледелие в Восточной Европе дает большой прибавочный продукт и способно прокормить большее количество населения, чем кочевое скотоводство. Причем это было не просто больше, а в разы больше! Соответственно изменилось и соотношение кочевого населения, которое практически в течение тысячелетий не росло выше определенных пределов, и земледельческим, которое уже многократно превышало кочевое и продолжало расти по сей день. Это, разумеется, сказывалось и на военном потенциале. Армии земледельческих народов стали многократно превосходить воинский контингент кочевых народов. Но не только. Количество трудоспособного населения – рабочая сила – также возросло многократно. Даже при относительно все еще примитивных технологиях это резко наращивало промышленный потенциал. Это дало возможность земледельческим странам проводить в том числе и экономические и технологические реформы, иначе организовывать и вооружать армию, постепенно превосходя те достижения, которые были у армий кочевых народов. Возник огромный демографический дисбаланс между степными и земледельческими регионами.
Кстати говоря, в ходе исторического развития достаточно четко определилось, что именно земледельческие культуры оказались внутренне агрессивными. Опять-таки не из моральных или религиозных соображений, а в силу логики существования самого земледелия.
Более продуктивно? — Больше населения.
Больше населения? – С какого-то момента населения уже так много, что прежней земли не хватает.
Не хватает своей земли? – Надо где-то взять.
Взять где? – Только там, где нас раньше не было.
А где это? – Совершенно незанятых земель с какого-то момента уже не осталось. Там уже кто-то живет и ею пользуется.
А кто живет? – Другие народы, может быть охотники, может быть скотоводы-кочевники, может быть другие земледельцы.
Что делать? – Захватывать эти земли чужих народов. На каком-то этапе можно потерпеть их присутствие на этой земле, но на этих землях они занимают то, что можно было бы использовать победителям.
Что делать? А или изгонять, или, если не поняли, убивать на месте. Как ни странно, ограничения этой агрессии снова-таки не моральные, а географические. Там, где данный земледельческий народ не может жить или земледелие невозможно, там он не поселяется, а там, где может, устраивает геноцид. Это не означает, что другую землю не захватывали. Захватывали, но ради ресурсов, торговых путей, военно-политического контроля ситуации. Там уже всех подряд не уничтожали – нужны были рабы, работники, обслуживающий персонал, готовый жить и работать в непривычных захватчикам условиях.
Теперь взгляните на карту мира. Вот вам и объяснение ее нынешнего вида. Фактически до ХХ века дожили народы, которые жили на территориях, непригодных климатически и географически для захватчиков-земледельцев: Африка, кроме Южной, значительная часть Центральной и Юго-Восточной Азии, Индия, отдельные части Амазонии. Уже в других исторических условиях, во второй половине ХХ века те, кому повезло остаться на своей исконной территории, смогли восстановить свою независимость и государства, да и просто физически сохраниться. А теперь посмотрим на почти все Америки, ЮАР, Австралию, Новую Зеландию, значительную часть Восточной Европы и Северной Азии. Там судьба коренных народов сложилась совсем иначе – они утратили почти все свои земли, а нередко и просто погибли.
В этом смысле, хотя евразийским кочевникам приписывается вечная агрессивность и обиды «мирным» земледельцам, но, по сути, они не выходили в своем расселении за пределы Великих степей, потому что для кочевого скотоводства нужна степь, ну ладно, лесостепь. Тайга, горы, небогатые кормом для скота леса просто для него не годятся.
Были походы на земледельцев с целю грабежа или политического контроля. Но такие же походы совершали и земледельцы на других земледельцев и на кочевников тоже. Достаточно вспомнить поход князя Игоря на половцев, прекрасно разобранный Олжасом Сулейменовым в книге «АзиЯ», доступной в интернете. Но кочевники практически никогда не занимали земли земледельцев, не захватывали их, не изгоняли земледельческое население и не истребляли его с целью освободить территорию для себя. Кстати говоря, это много раз отмечали свидетели походов Крымского ханства на Московию. Если внимательно присмотреться к истории войн между кочевниками и земледельцами, то выяснится, что, во-первых, грабительские набеги со стороны земледельческих племен и позже государства на кочевников были не реже, чем со стороны кочевников; во-вторых, помимо этих пограничных войн, существовала многосотлетняя, когда ползучая, а когда и нахрапистая агрессия, и вытеснение, и уничтожение кочевников (или, как говорилось выше, охотников-собирателей или других земледельцев же земледельцами).
Не так? А посмотрите на сегодняшнюю политическую и этническую карту мира. Сравните с такой же тысячелетней или двухтысячелетней давности, посмотрите, кто остался, и подумайте, почему.
– То есть можно сказать, что тюркские народы упустили момент и отстали от своих соседей?
– Но что такое отсталость? Здесь не все однозначно. Безусловный перевес Российской империи в политической, военной организации, ресурсах во время войн с Крымским ханством, на Кавказе и Туркестане одновременно сопровождался чрезвычайно низким уровнем жизни основного крестьянского российского населения. Еду российского крестьянина XVIII–XIX веков и даже начала ХХ века вообще невозможно сравнить с нормальной едой крымскотатарского крестьянина.
Крымское ханство имело практически стопроцентную грамотность на уровне читать-писать среди самых обычных людей благодаря религиозным школам-мектебам, где обучались практически все дети. Не мусульмане также имели свои религиозные школы. Это не было высшим или даже средним образованием, но и то и другое существовало столетиями для средних и аристократических сословий. Первый университет в Восточной Европе – Медресе Инджи хатун – было построено в г. Крым еще в 1332 году, до Крымского ханства. Второй университет – Зынджырлы медересе – в Бахчисарае в 1500-м году, и работал, пока его не закрыли большевики в ХХ веке.
В Зимнем дворце в Петербурге туалеты с канализацией появились в середине XIX века. В Хан-Сарае подземная канализация и водопровод были с самого начала, то есть с XVI века. Система подземного водопровода – кяриз – существовала и в Кезлеве (Евпатории), вполне вероятно, и в других крупных городах, но это пока точно не установлено, поскольку это никого из археологов не интересовало. Там раскапывали и вывозили подальше от Крыма ценности.
В той конкретной ситуации, против Крымского ханства и крымских татар, как это ни странно может показаться на первый взгляд, сыграла и несравнимо более высокая степень прав и свобод, которыми обладали подданные крымского хана по сравнению с населением Российской империи. В Крыму для принятия любого существенного решения, затрагивающего интересы народа, нужно было заручиться его согласием и одобрением. Понятно, речь не идет о референдуме, но любой указ хана должен был быть морально принят людьми, иначе он не срабатывал. На это уходило время и, как минимум, немалые усилия для его поддержки общественным мнением, как родовой аристократии, мурз, беков, так и мусульманскими знатоками шариата – улемой, и простым народом. Нет, конечно, можно было приказать что угодно, но 2–3 таких повтора – и под Ак-Кая в Карасубазаре собирался Курултай, который смещал хана.
В России императору достаточно было повелеть. Как там к этому относится народ, никому дела не было – все шли и выполняли.
Ну и представьте себе такую разницу в управлении в условиях войны. Да, это мешало нормальной организации управления в условиях чрезвычайной ситуации. Вообще же, это была форма не прямой, но демократии.
Можно констатировать демографическую (в количестве населения), военно-промышленную, экономическую и бюрократическую (отсутствие многочисленного и развитого государственного аппарата), научную отсталость Крымского ханства к концу XVIII века по сравнению с европейскими государствами, что, безусловно, сказалось на военном потенциале и итоге войны, но что касается культурного, бытового и социального, а также правового развития… Пожалуй, что нет. Скорее, наоборот.