Образование не всегда было обязательным. А каких-то 100-150 лет назад в Крыму доступным лишь для части общества, чаще обладающего имущественными возможностями. Когда передовой мир, развивая науку и экономику, двигался вперед, другие народы в силу исторических причин только налаживали школьное образование, соответствующее современным условиям. В Крыму данный процесс получил статус национальной борьбы, в которой приняло участие не одно поколение лучших представителей крымскотатарского народа. Стояла задача не только сохранить свои духовные ценности, но и активно их развивать, на что способно только просвещенное, грамотное общество. Не раз бывавшие в передовых странах национальные деятели понимали под грамотностью не только умение читать и писать, а нечто большее, способное двигать жизнь вперед, улучшать ее, делая народ самодостаточным. Многие исследователи истории образования крымских татар и других тюрко-мусульманских народов России отмечают революционный 1905 год как поворотный в деле просвещения «инородцев». Благодаря усилиям активистов «были сделаны удачные шаги в деле преобразования мектебе в так называемые новометодные мектебе, а затем мусульманские общественные организации стали открывать в Крыму мектебе-руштие, т.е. училища повышенного типа, с преподаванием общеобразовательных предметов».
После поражения революции начались изменения во внутренней политике, ее ужесточение. Этот период вошел в советскую историографию как годы реакции. Власть укрепляла свои позиции, пошатнувшиеся в результате революции, принимала в этом направлении различные законодательные акты и вела наступление на любые «противоправные действия». Только природная гибкость, умение идти на компромиссы и вести дела в законном русле давали возможность работать и действовать дальше. Кто игнорировал закон, оказывался вне закона со всеми последствиями. Как пример рассмотрим некоторые факты из крымской жизни, изложенные в найденных нами в архивах документах.
10 декабря 1911 года член Государственной Думы Исмаил Муфтий-заде подписывает адресованную правительству Докладную записку следующего содержания: «С начала сего 1911-1912 учебного года мусульманское население Крыма взволновано распоряжением дирекции народных училищ Таврической губернии.
Все наши учителя в низших народных мектебах, числящиеся по паспортам турецкоподданными, удалены из своих мектебов, мектебы закрыты, и в одном городе Симферополе, вследствие неимения хорошо подготовленных, способных учителей, из 3-х мектебов выброшено на улицу до 200 детей, а по всему Крыму более тысячи.
Такое распоряжение дирекции мы считаем слишком жестким, утрированным без всякой пользы для Отечества и в будущем будет большой тягостью населению.
Между тем наши бывшие ныне удаленные учителя не турки, а дети крымских татар, родились, выросли, воспитывались в Крыму и живут безвыездно в Симферополе 30-40 лет, учительствуя в своих мектебах более 10-12 лет, дети к ним привыкли, их родители и все общество относилось к ним с полным доверием.
По паспортам же считаются турецкоподанными по вине своих родителей, которые после Восточной войны в 1860-61 году во время общего выселения татар из Крыма выехали в Турцию, но, пробыв там более 5-6 лет, вернулись обратно и на несчастье детей их с турецкими паспортами, в которых из экономических соображений были прописаны и дети, даже рожденные в России, что подтверждается метрическими свидетельствами удаленных учителей.
До 1908 года никто не требовал их паспорта, они жили и служили спокойно, как в мектебах, так и при мечетях муллами и мазинами, с этого же года начались строгости и удаления их с мест.
В то же время удаленные учителя обратились к г-ну губернатору с прошениями о принятии их в подданство России, им выданы предварительные свидетельства до окончания законного 5-летнего срока для внесения в подданство.
Мусульманское общество города Симферополя уполномочило меня усерднейше просить справедливого внимания Вашего Высокопревосходительства о невозможном положении наших детей и о допущении хотя бы временно до 1 апреля 1912 года к занятиям по-прежнему в их мектебах трех удаленных учителей, а именно:
1) Оджа Мустафа Эфенди Эмир Али Оглу (в мектебе Текие Джами),
2) Оджа Омер Эфенди Абибулла Оглу (в мектебе Аджи Кенджамет Челебия),
3) Мемет Эфенди Амер Эфенди Оглу (в мектебе его отца)».
Позиция И. Муфтий-заде не была единственной в этом вопросе. Существовала и альтернативная точка зрения по этому поводу, правда, как анонимное (возможно, и сфабрикованное) прошение жителей г. Бахчисарая главе правительства.
Его Высокопревосходительству
Председателю Комитета Министров Коковцеву
ПРОШЕНИЕ
Мы, верноподданные Нашему Государю и отечеству жители города Бахчисарая, видя, что делают недоброжелатели нашей родины Крыма, считаем нашим долгом довести до сведения об этом Вашему превосходительству. У нас в Крыму более века существуют медресе и другие низшие училища-мектебы, в том числе и наше Бахчисарайское Зынджырлы медресе, в котором в течение ста лет получала воспитание молодежь наша, которая занимала должности духовные, как-то: мудерисов, хатипов, имамов и мазинов, которые при прежнем образе воспитания и прежних воспитателей из среды нашей выходили на свои служебные посты верными слугами нашему Самодержавному Государю и престолу. В настоящее же время с допущением в вышеуказанные медресе преподавателями и даже мудерисами турецкоподданных или лиц, получивших свое образование в Турции, все изменилось и окончившая учение молодежь выходит уже оттудова с противным направлением для правительства, с желанием подражать младо-туркам и образовать младо-татарское движение и в России; что явствует из того, что за последние годы уже были примеры, что сами некоторые хатипы и имамы оказались зараженными этим направлением, были высылаемы административным порядком и даже заключаемы в тюрьму, чего прежде не случалось…
Ввиду всего вышеизложенного мы покорнейше просим Ваше Высокопревосходительство обратить внимание Ваше на настоящее наше прошение и со своей стороны проверить путем дознания все изложенное в нем и мы вполне убеждены, что все это подтвердится и мы этим избавим нашу учащуюся молодежь от вредного влияния и направления.
Город Бахчисарай, ноябрь 10 дня 1911 года
Мы не подписались, потому что боимся наших молодых татар».
Пройдя по инстанциям, Докладная записка и Прошение были спущены директору народных училищ Таврической губернии, который уже 24 января 1912 года отрапортовал Попечителю Одесского учебного округа следующим образом: «Для меня совершенно непонятно, какое именно распоряжение мое взволновало с начала сего 1911-1912 учебного года мусульманское население Крыма. Быть может, г. Муфти-заде имеет в виду распоряжение Таврического губернатора, а не дирекции, ибо мектебы находятся не в ведении дирекции, а в ведении Магометанского духовного правления, и дирекция не может ни открывать, ни закрывать мектебы, не может также ни назначать, ни увольнять учителей последних. Действительно бывший Таврический губернатор 28 мая 1910 г. за №6352 уведомил меня, что в Симферопольском мектебе-руштие преподают два турецкоподданных, что на основании разъяснения Департамента Духовных Дел иностранных исповеданий от 24 марта 1909 года за №606, ввиду которого допущение иностранных подданных заниматься преподаванием в магометанских училищах не может быть разрешено, г-н губернатор 28 того же мая предписал правлению благотворительного Общества для пособия бедным мусульманам Крыма немедленно уволить турецкоподданных от занятий в мектебе-руштие. Ввиду такого отношения бывшего Таврического губернатора я сообщил инспекторам народных училищ, что по сообщению г-на губернатора, в силу разъяснения Департамента Духовных Дел иностранных исповеданий от 24 марта 1909 г. за №606, допущение иностранных подданных заниматься преподаванием в магометанских училищах не может быть разрешено. Но никаких учителей мектебных я не увольнял и мектебов не закрывал. Турецкоподданные учителя удалялись Магометанским духовным правлением или правлениями благотворительных обществ по предписанию гражданской власти, которая в этом случае стояла на совершенно законных основаниях и действовала в духе русской государственности. Что касается каких-то волнений, о которых упоминает г-н Муфти-заде, то, по донесению инспекторов народных училищ, таковых не было и нет среди татар. Следовательно, сие надо было придумать жалобщику для того, чтобы побудить высшую власть сделать некоторую уступку турецкому направлению в школах. А выражение жалобщика: «такое распоряжение дирекции мы считаем слишком жестким, утрированным без всякой пользы для отечества и в будущем будет большой тяжестью населению» — является совершено бездоказательным, вызванным, очевидно, неудовольствием не татар, а самого жалобщика и ему подобных лиц, старавшихся ввести турецкое направление в школах и не достигших этого вследствие бдительности дирекции на страже интересов русской государственности. Вследствие этого неудовольствия жалобщика, ввиду недостигнутых им целей, он не усомнился даже навязать дирекции какое-то распоряжение и представить дирекцию в мрачных красках перед г. Председателем Совета Министров….»
В письме директора народных училищ Таврической губернии больше комментариев, чем фактов, хотя сведений было предостаточно. Донесения региональных инспекторов получались регулярно, в них подробно освещались требуемые сведения. Так, инспектор народных училищ Феодосийско-Керченского региона сообщал: «Со времени получения распоряжения Дирекции от 30 октября 1910 года за №5477, коим предлагалось инспекторам народных училищ посещать татарские мектебы, мною при осмотре таковых обнаружены всего лишь в четырех из них турецкоподданные учителя, так как еще до получения означенного распоряжения, летом того года, феодосийский уездный кадий объездил почти все мектебы и лично устранил учителей оных из турецкоподданных;
Турецкоподданные учителя оказались в следующихмектебах:
а) Старо-Крымском общественном, осмотренном 4 ноября 1911 года, где, собственно, учителем состоял Сеит-Мамут Сеит Умер-оглу, русскоподданный, но помощником его был турецкоподданный Яя; отношением от 5 того ноября за №4501 я просил Полицейского надзирателя гор. Старого Крыма обязать подпиской означенного учителя не допускать к преподаванию лиц, не состоящих в русском подданстве; мектеб этот существует и в настоящее время;
б) Токлукском втором общественном, просвещенным мною 27 ноября 1910 года, в коем было 16 учеников, преподавателем состоял Сулейман Шукри, турецкоподданный, получивший образование в Константинополе; 12 апреля 1911 года за №1740 я просил Феодосийское Уездное Полицейское Управление предложить обществу дер. Токлук не допускать к преподаванию в содержимом ими мектебе лиц, не состоящих в русском подданстве, а учителю Шукри – прекратить занятия…»
Наряду с сухими сведениями поступали и аналитические записки под грифом «совершенно секретно», с рекомендациями действий для вышестоящих органов. Наиболее интересным нам представляется письмо инспектора народных училищ Перекопского района.
«…В последние годы, как усматривается из мусульманской прессы, замечается большое стремление татар русскоподданных получить заграничное мусульманское образование. Наиболее видные мусульманские деятели, а также мусульманское духовенство и целые мусульманские общества посылают мусульманскую молодежь для обучения в заграничные мусульманские медресе: в константинопольские, меккские, мединские, бейрутские и каирские, которые уже вышли из рамок конфессиональных учебных заведений и приняли наряду с религиозной и светскую программу обучения…
По возвращении в Россию мусульманам русскоподданным, заграницей обучавшимся и долгое время там проживавшим, по нашим законам не запрещается заниматься педагогической деятельностью, хотя продолжительное пребывание заграницей в странах им единоверных и характер тамошних учебных заведений может с корнем изменить все их миросозерцание, в особенности если принять во внимание, что в Константинополе, Мекке, Медине и Египте существуют организации российских мусульман, вряд ли благожелательно настроенных по отношению к русскому правительству.
С другой стороны, лишь номинально числящиеся турецкими подданными, но родившиеся и воспитавшиеся в России по закону не могут заниматься педагогической деятельностью, хотя в деле обучения крымских татарчат они, как нем вкусивших плодов современной заграничной мусульманской цивилизации, могли бы быть менее вредными, чем русскоподданные мусульмане, завершившие свое образование заграницей.
Ввиду этого не было бы большой беды, если бы даже в обход прямого указания закона им была бы представлена возможность временно обучать своих единоверцев, по крайней мере, до тех пор, пока способными к такому преподаванию не окажутся мусульмане русскоподданные, в России обучающиеся.
Временное допущение к преподаванию в мектебах татар турецкоподданных, но родившихся и воспитавшихся в России, важно еще в целях политических, а именно: благосклонное разрешение этого вопроса расположит мусульманскую фракцию в Государственной Думе в сторону правительственной власти и окажет большое влияние на результат голосования тех или других правительственных законопроектов, которые имеют быть внесены в Государственную Думу.
Не за горами истечение срока полномочий членов 3-й Государственной Думы, и в высшей степени важно для будущей предвыборной агитации, чтобы отношения мусульманского населения к русскому правительству не обострились бы из-за какой-нибудь маловажной причины.
…По моему мнению, было бы крайне рискованным и опасным принимать по отношению к мусульманам репрессивные мероприятия, так как таковые мероприятия, зачастую не достигая цели, способствуют лишь обособлению мусульман и политической окраске мусульманского культурно-национального движения, которое мы не в силах остановить.
…А контроль этот в настоящее время необходим, так как прошли безвозвратно те времена, когда мусульмане черпали в своих мектебах и медресе одну лишь духовную пищу, другими словами, когда мектебы и медресе были конфессиональными.
…После войны с Францией спросили известного Бисмарка, в чем заключается причина того, что Германии удалось так легко побить Францию, чего ей не удавалось в течение тридцати лет.
На этот вопрос Бисмарк ответил: спросите об этой тайне у сельских учителей».
Итак, как свидетельствуют исторические источники, множество учителей были лишены возможности ведения преподавательской деятельности. Лишены, выражаясь современным языком, из-за отсутствия российского гражданства. Авторы, рассматривавшие данную проблему, в зависимости от времени и обстоятельств, делали свои выводы и заключения. Мы же, живущие в современных реалиях, на примере исторических документов столетней давности продемонстрировали ход развития событий и их последствия. Для жизни человеку необходимы средства к существованию и условия труда к их получению, и каждый сам волен определять эти условия для себя.
comments powered by HyperComments