Очерк И. Гаспринского, размещенный в газете «Переводчик-Терджиман» за 1886 г.
1886. — 4 марта, №16
Общество, народ состоят из множества отдельных лиц, разнящихся друг от друга степенью богатства, знаний, искусств, нравственности и прочее. Равенства в этом отношении не существует. Рознь положений возлагает на людей и неодинаковые задачи. Думать о себе, о своем интересе присуще каждому человеку, но думать о многих, интересоваться и хлопотать об общем благе присуще лишь более развитым умственно и нравственно. Эти-то последние составляют всегда важную, жизненную часть данного общества и обыкновенно именуются «интеллигенцией» того или другого общества или народа.
Благодаря трудам, заботам и пожертвованиям интеллигентной своей части, общество создает необходимые средства, учреждения и идеи для своего преуспеяния и прогресса.
Общество, лишенное интеллигенции, есть жалкая, беспомощная масса людей; оно — сирота.
Для объяснения нашей мысли возьмем примером русское общество до Петра Великого и после него. Допетровское общество, состоящее, как и теперь, из простого, торгового, духовного и боярского сословий, по всей своей целости представляло одинаково неразвитых, ничего не знающих, темных людей. И мужик, и знатный боярин, и младший, и старший были одинаково невежественны, их отличала лишь одежда или, вообще, внешние признаки. Умственно и нравственно все допетровское общество состояло из людей совершенно равных друг другу по невежеству. Никто никому не мог указать лучшей дороги; никто не умел думать об общем благе, об интересах всего общества. Русское общество было деморализовано, русское государство [было] очень слабо. Но, как только вступил [на престол] величайший из государей Петр I, дело пошло иначе. Постигнув могучим умом причины слабости, бездеятельности русского общества, этот великий царь примером и приказом поставил прочно дело образования и умственного развития своей родины. Он послал много боярских деятелей учиться в Европу, а в России открыл необходимые училища и пересадил, таким образом, в Россию европейские знания и науки.
Через сорок-пятьдесят лет, уже во время царствования Екатерины Великой, русское общество заняло место в ряду образованных, а русская держава стала одной из первых в мире, покрывшись славой побед и успехов.
Откуда явилась эта сила, оживление и успехи? Несомненно, это есть следствие просвещения и деятельности «русской интеллигенции», т. е. развитых, ученых людей, вызванных к жизни гением Великого Петра.
Вообразите себе теперь губернию или область, покинутую развитым, интеллигентным классом общества. Их места заняли добрые, но невежественные, ничего не понимающие мужики. Не трудно понять, как пойдут дела.
Общество и масса нуждаются в интеллигентном слое, без него они — туловище без головы. Поэтому мы выразили, что общество, лишенное интеллигенции, — жалкий сирота.
Если присмотреться, мы увидим, что армяне, евреи и другие народы, живущие в России, имеют среди себя интеллигентных членов, и многие из успехов этих обществ должны быть отнесены к деятельности их развитых представителей.
Теперь обратимся к нашему мусульманскому обществу. Кто такая наша интеллигенция, где и в чем проявляются [ее] бытие и деятельность?
1886. — 7 марта, №17
В предыдущем номере мы остановились на вопросе, кто такая «наша интеллигенция», где и в чем проявляются [ее] бытие и деятельность?
Конечно, как всегда бывает, мы должны иметь «интеллигенцию» среди нашего привилегированного класса, среди улемов, представителей мусульманской науки, и отчасти в представителях коммерции и промышленности.
Среди развитых обществ находятся негоцианты*, по знаниям примыкающие к ученым, по деятельности — к благородному сословию.
Понятие об «интеллигенции» неразрывно связано с образованностью, пониманием вещей, энергией и нравственностью. Эти-то качества мы будем искать у нашей «интеллигенции».
Ученый должен быть в самом деле ученым: благородным — так от него ждем просвещенной, общеполезной, честной деятельности. Иначе мы готовы именовать их как угодно, но только не представителями общества, не интеллигенцией его.
Без задатков, без знаний, если кто-либо и возгорел бы желанием сделать доброе дело, окажется бессильным.
Сословие наших улемов довольно значительно. Они знают то, чему учатся, — мы это не отвергаем, но нас интересует вопрос, всему ли они учатся, чему бы следовало?
Что в сфере религиозной и нравственной почтенные улемы служат обществу с пользой очевидно, но ясно также, что, если бы знания их были обширнее, кругозор и понимание полнее, польза от их жизни и деятельности была бы значительнее. Если бы учебная система и программа мусульманских школ (мектебе и медресе) были хоть немного улучшены, расширены, то выходящие из них улемы заняли бы несравненно более почетное и высокое положение.
Обращаясь к нашему благородному и торговому сословию, мы обязаны, прежде всего, указать на тот печальный факт, что для общества своего они не сделали ничего заметного. Улемы в этом отношении стоят далеко выше их, при всей своей односторонности.
Наше благородное сословие, т. е. аги, беки, мурзы, ханы, беи, представители крупного землевладения, пользуются повсюду влиянием и уважением. Совершенно естественно ожидать, чтобы эти люди шли впереди своего общества и светили ему. История всех народов учит нас, что благородное сословие шло впереди других. Мусульманское дворянство в России пользуется доверием, милостями правительства и уважением населения. Поэтому мы думаем, что правы, ожидая от него общеполезной деятельности и руководительства мусульман по пути просвещения и преуспеяний.
Надо заметить, что [дворянство] не отказывается делать в этом смысле, что [может]. Но сделать-то они могут очень, очень мало, ибо сами недостаточно развиты и просвещены; недостаточно понимают потребности и ход времени.
Мы говорим без обиняков, прямо. Киргизский «бий», кавказский «бек и хан», крымский «мурза», оренбургский и уфимский «туря» по-мусульмански менее развит, чем приходской мулла, а по-русски менее понимает, чем волостной писарь! [Вследствие] этого что путного может сделать это сословие для себя и для других?
История [свидетельствует], что арабская интеллигенция, т. е. улемы и эмиры, были всесторонними учеными и развитыми людьми, не чета нашей печальной современности. Широкими познаниями и развитием отличаются ныне благородные сословия английского, французского, немецкого и русского обществ.
Встречали ли вы, любезный читатель, русского дворянина, не грамотного по-русски? Я не встречал. Но уверяю вас, что есть сотни мусульман благородного сословия, не знающих родной грамоты! Явление крайне грустное, но скрывать его не следует.
Каких познаний и [какой] деятельности можно ожидать от человека, не знающего своего языка, своей грамоты?
Так как торговое сословие мусульман еще очень молодо, не окрепло, улемы же не развиты всесторонне, то приходим к тому печальному выводу, что мусульманское общество пока не имеет «интеллигенции». Некому светить ему, некому указать недуги его, некому подать руку помощи, чтобы [вытянуть] его из моря невежества, некому пожертвовать в его пользу труд и даже слезу сожаления.
Однако при всей безотрадности начертанной нами картины мы не можем примкнуть к потерявшим надежду. А таковые есть. Мы думаем, что рано или поздно мысль и энергия проснутся, и мусульманское общество обогатится и обновится новыми людьми, новыми идеями, высокими характерами и достойными представителями. В [следующий] раз мы поговорим о самых больных местах нашего общества.
* Оптовые купцы, ведущие крупные торговые дела.
comments powered by HyperComments