Асан Аджи Меджит и его дом в Мисхоре
Ежегодные встречи односельчан побуждают исследовать прошлое крымских сел, население, быт и хозяйство жителей. Съезжающиеся раз в году бывшие односельчане, в силу исторических причин разбросанные теперь по всему полуострову, а более точно — по миру, жаждут знать прошлое своих предков и восстановить растерянные родственные связи.
Желание наполнить смыслом наши встречи побудило меня идти в библиотеки и архивы, и в поисках материалов я обнаружил малоисследованную тему, касающуюся лишения граждан избирательных прав и раскулачивания крымскотатарского населения в 1920-1930 гг. XX века. Исследования, конечно, проводились, но меня заинтересовали конкретные судьбы людей трех южнобережных деревень – Гаспры, Кореиза и Мисхора, откуда мои корни по отцовской линии.
Поиск будет расширен, и наша команда постепенно постарается охватить весь Крым.
Этапы истории крымских татар непростые, сложные, бывали очень трагичные. Связаны они не только с депортацией, но и другими событиями, которые происходили на территории государств, где они проживали.
В крымскотатарских семьях, которые в большинстве своем отличались крепостью уз, память жива и передается потомкам.
Когда в 1944 году эшелоны с депортированными заходили в Узбекистан, там уже проживало незначительное число крымских татар. Они оказались в Центральной Азии 13-15-ю годами раньше. Это были раскулаченные соотечественники. Горечь расставания с родиной они познали значительно раньше, каток репрессий покалечил многие судьбы.
Повествование о лишенцах и раскулаченных имеет для народа большое значение, ведь зачастую контингент состоял, говоря современным языком, из успешных людей.
Найденные архивные документы, сведения в них, ограничены временными рамками и не раскрывают полную картину сложившихся судеб, поэтому поиск приводит в семьи раскулаченных крымских татар, которые ныне вновь проживают в Крыму, продолжая историю своего рода.
В прошлом году на встрече односельчан я озвучил несколько фамилий раскулаченных семей обозначенных трех южнобережных деревень. Сразу же нашлись потомки.
Чуть позже жительница Ялты Эльвира Асанова, мать которой уроженка Гаспры, а отец — родом из Мисхора, поинтересовалась, не находил ли я документы на ее деда по отцовской линии — Асана Аджи Меджита. Нашел. Эльвира сама бережно хранит память о своих предках. Еще в начале 1980-х годов она с бабушкой Сайде составляла генеалогию своего рода, и спустя 40 лет потомки разросшейся семьи ей очень благодарны.
Устное повествование и найденные документы помогли проследить жизнь Асана, которому не суждено было увидеть старость в кругу детей и внуков…
В райском уголке Крыма, в деревне Мисхор, у Аджи Меджита и Айше-ханум родилось трое детей: Асан, Мемет и Эмине. Семья была зажиточной, имела крепкое крестьянское хозяйство. Здешние места считались «царскими», земля ценилась дорого и щедро вознаграждала тех, кто трудился на ней не покладая рук.
Аджи Меджит в Мисхоре выстроил большой трехэтажный дом из 15 комнат в надежде обеспечить крепкий тыл своим детям, вид из окон открывался на море. Согласно семейным преданиям, средства на строительство были получены с продажи кусочка земли, откуда бил родник, отсюда и высокая цена.
Асан, 1904 г.р., к сожалению, в три года остался без отца. Матери пришлось трудно без главы семьи, поэтому дети были с детства приучены к труду. Ведь землю не обманешь, табак сам собой не растет, требует больших физических вложений. Еще занимались хлебопашеством и разведением скота.
Первая мировая война, а затем революционные годы усугубляли экономическую жизнь в стране. Разразившийся голод в Крыму унес из жизни в 1922 году младшего брата Мемета. Оставшиеся еле выжили. О крымском голодоморе до сих пор мало что пишут. Не оставило о нем достаточно сведений, как например о депортации, старшее поколение. С одной стороны — не было условий, с другой – то поколение в основной своей массе было малограмотным, могло очень увлеченно повествовать, но не способно было изложить воспоминания на бумаге.
Сам я помню, как родная сестренка моей бабушки – Анфе-хала, уроженка Гаспры, рассказывала, что во время голода ее ребенком родители временно, до нормализации ситуации, отдали в детский дом, чтобы выжила. Там, хоть и слабое, но было организовано горячее питание.
В тот период Асан Аджи Меджит женится на красавице-односельчанке Айше Ибраимовой, и в 1924 году у них рождается первенец, нареченный Меджитом. В 1926 году на свет появляется Ибраим, а еще через три года малышка Райле.
Супруга Асана Айше с детьми Меджитом, Ибраимом и Райле
В стране полным ходом развернулось советское строительство. От населения требовалась безоговорочная поддержка политики власти, участие в индустриализации и коллективизации. К порогу социализма граждане подошли в разном социальном статусе, марксистская идеология пропагандировала классовую борьбу, а большевистская практика проводила ликвидацию так называемых враждебных элементов. Быть бедняком стало престижно, зажиточных же ждала незавидная участь.
В 1927-1928 гг. в крымскотатарской среде все чаще стало распространяться слово «лишенец». Оно обозначало гражданина, лишенного, согласно Конституциям РСФСР 1918 и 1925 годов, избирательных и других прав. Среди пунктов, согласно которым лишали избирательных прав, значились и такие:
а) лица, прибегающие к наемному труду с целью извлечения прибыли;
б) лица, живущие на нетрудовой доход, как то: проценты с капитала, доходы с предприятий, поступления с имущества и т. п.
Гражданин и члены его семьи, состоявшие у него на иждивении, фактически становились изгоями общества. Они не имели права получать пенсию и пособие по безработице. При поступлении на работу им назначалась самая низкая заработная плата. Ужесточение законодательства привело к выселению их из домовладений и высылке.
В Государственном архиве РК встречаются дела лишенцев, среди которых удалось обнаружить и дело Асана Аджи Меджита. Сказать, что оно содержит избыточную информацию, было бы преувеличением, но определенные сведения оттуда почерпнуть удалось, а для потомков находка оказалась целым событием и документальным подтверждением тех разговоров, которые в советский период велись исключительно в семье.
Точную дату лишения избирательных прав Асана Аджи Меджита пока установить не удалось, но, согласно найденным сведениям, на состоявшемся 28 декабря 1928 года заседании сельизбиркома при Кореизском сельсовете была рассмотрена жалоба гражданина Асана Аджи Меджита, жителя деревни Мисхор, на неправильное лишение его избирательных прав. Было вынесено постановление, которое гласило: «жалобу, на основании п.«б» ст.15 инструкции ВЦИК, как постоянно эксплуатирующего квартиры, выбирающего в настоящее время патент II разряда (дом свыше 10 комнат) отклонить»1.
Аналогичное решение на поданную жалобу 29 декабря 1928 года вынес и Ялтинский райизбирком.
Необходимо заметить, что, согласно Инструкции о выборах, лишенцы имели возможность обжаловать решение избирательных комиссий, поэтому жалобы подавались, начиная от сельсоветов, заканчивая КрымЦИКом, и дальше «всесоюзному старосте» Михаилу Калинину. Вышестоящая инстанция могла отменить ранее принятое решение, а нижестоящая по прошествии какого-то времени — вновь «возбудить дело». Поэтому тяжба могла длиться и год, и два.
Многие потомки имеют плохое представление об имущественном положении своих предков, информацию перечеркнула история. Но в документах всплывают определенные сведения.
В справке, выданной 25 апреля 1930 г., по единому сельскохозяйственному налогу за 1929-1930 гг. у Асана Аджи Меджита значится наличие земли: под огород – 0,02 га, сад – 0,12 га, виноградник – 0,08 га, табак – 0,13 га. Хотя годом ранее в справке, выданной 6 апреля 1929 года Кореизским сельсоветом, под садом значится цифра – 0,142 га, а под табаком – 0,51 га.
Пока трудно определить что это: ошибки в сведениях или люди старались скорее избавится от собственности, надеясь на смягчение участи?
Огромную ценность для нас представляют письма, заявления лишенцев в различные инстанции. В них они описывают свою жизнь и горькую участь.
«…После этого голода (1921-1923 гг. – Э.С.), благодаря советской власти дали нам ссуду и я стал заниматься табаководством и все время вел самоличное трудовое хозяйство без наемного труда, причем есть справки, которые находятся дома…
Мое лишение избирательных прав через дом. Дом мне достался по наследству, и я не пользовался этим домом… 25 лет никакого ремонта не производилось. Я всегда был против этого дома. Я все время работал в хозяйстве, работал с женой. Занимался табаководством и огородом… Скопал плантаж и лично сам посадил виноградник.
Я еще состоял в рядах комсомола около двух лет. Причина исключения из комсомола – был занят, не мог посещать первой…
Причина моего лишения избирательных прав – за сдачу комнат. Я в 29 и 28 году несколько раз сказал Кореизскому сельсовету, что отдам свой дом, чтобы забрали в свое распоряжение, а они все время отказывались. Отвечали всегда, что мы не имеем право, нам такого приказа нет.
В 29 году я лично комнаты сдавал, потому что было всем разрешено только две комнаты. Я в июле месяце сдавал только две комнаты.
А у меня дома старшим участка прямых налоговых инспекторов был со мною составлен протокол и заявил нам, что нельзя мне ни одной комнаты сдавать. За это нас лишили права голоса… (1930 год 17 февраля)»2.
Как видим, ситуация для граждан складывалась удручающая. Первоначально законодательство разрешало сдавать в аренду ограниченное количество комнат. Для этого обязывало оформлять документы и облагало налогом. Но буквально через короткое время, имея сведения на таких законопослушных граждан, лишало их избирательных прав со всеми вытекающими последствиями.
Угроза высылки нависла над семьей Асана Аджи Меджита. Куда? На Север, в неизвестность?
Глава семьи, стремясь оградить семью, малолетних детей от ссылки, настаивает на разводе с женой. Расторгнуть брак удалось.
Теща Анифе Ибраим обращается в Комиссию по высылке лишенцев:
«Дочь моя замужем за Асана Аджи Меджита. Имеет 3-х детей 5 лет, 3 лет и 11 месяцев. Выселяется с мужем как лишенка… Дочь моя является беднячкой, отец ее был бедняком, 25 лет работал по найму. Умер в 1921 году от голода. Я осталась с 7 нерослых детей. Самая старшая была моя дочь Айше. За нужду я выдала замуж за Асана Аджи Меджита… Настоящим прошу освободить и оставить как беднячку от высылки, которое подтвердило общее собрание бедняков дд. Кореиз, Мисхор 13 февраля (1930 г. – Э.С.)»3.
15 февраля 1930 года Анифе Ибраим дает подписку, что берет детей дочери Айше на воспитание и обязуется их содержать и держать при себе.
26 февраля 1930 г. вновь заседала Избирательная комиссия Кореизского и Гаспринского сельсоветов, которая вновь постановила лишить избирательных прав Асана Аджи Меджита за сдачу комнат. А 22 апреля того же года сельсовет выдает справку, что он является середняком.
Казахстан. Раскулаченные. В первом ряду слева сидит Асан Аджи Меджит
Асана выслали, а семья осталась в Мисхоре. Сначала живет у родни, затем получила разрешение занять одну комнату в собственном доме. Что стало с остальными, сведения отсутствуют.
— Согласно семейной памяти, — рассказывает внучка Эльвира, — Асан-хартбаба попал в Казахстан и трижды оттуда совершал побег, возвращаясь к семье в Мисхор. Но его задерживали и выселяли вновь.
Ссыльные лишенцы и раскулаченные собирались по вечерам и вслух читали книгу Л.Симиренко «Крымское промышленное плодоводство», которую Асан Аджи Меджит где-то приобрел.
Человеческая природа такова, что союз между женщиной и мужчиной просто необходим, и в 1937 году в Казахстане Асан женится на Ефросинье, и у них рождается дочка, которую называют, как и оставшуюся в Крыму малышку, Райле. Но через несколько лет семью постигло горе, девочка Райле скончалась. Вскоре, в марте 1941 г., родился сын Виктор, который стал носить крымскотатарскую фамилию отца — Меджитов.
Асан со второй женой Ефросиньей
Семейное счастье длилось недолго, грянула война. Асан Аджи Меджит был призван на фронт 21 августа 1941 года. В семейном архиве хранятся два письма с фронта, отправленные в Южно-Казахстанскую область, ст. Састюбе Тулькубасского района, почтовое отделение Балакчи. В них он справляется о здоровье семьи и просит ему писать.
Но война не знает предела жестокости. Летом 1943 года Меджитова Ефросинья Ивановна получает похоронку на мужа: «Ваш муж: красноармеец Меджитов Аджи Асан, уроженец Крымской АССР, в бою за социалистическую родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, был убит 16 февраля 1943 года. Похоронен в с. Калинино Краснодарского края».
Братская могила, где похоронен Асан Аджи Меджит
Через 78 лет, в 2021 году, его внук Энвер Асанов отыскал эту братскую могилу и прочитал молитву в память о деде.
Шли годы… Остались позади депортация крымских татар и годы комендантского режима. Крымскотатарская семья Асана Аджи Меджита оказалась в г. Бекабаде Узбекской ССР. На дворе стоял 1972 год. Средний сын, Ибраим Асанов, уже успел выстроить собственный дом.
Виктор с супругой Валентиной
«Однажды, возвратившись домой, — вспоминает дочь Ибраима Эльвира, — я увидела во дворе смуглого мужчину с женщиной и ребенком. Поздоровалась по-крымскотатарски: «селям алейкум». Он ответил, что по-татарски не понимает, однако является ее родным дядей Виктором, а это ее двоюродный братик Александр».
Жизнелюбивый, гостеприимный Ибраим-ака не мог нарадоваться нашедшемуся брату. На следующий год Асановы нанесли ответный визит в Казахстан. Там из рук Ефросиньи они получили фотографии отца, письма с фронта. В семье Асановых берегут их как святыню.
Сегодня нет уже в живых Ибраима-ака и его брата Виктора, но младший сын последнего – Виктор Викторович, в 2020-м приезжает с семьей в Ялту и гостит у родственников. Он привозит оставшиеся документы своего деда Асана Аджи Меджита и отдает их двоюродному брату Энверу.
Нелегкие времена пришлось народу пережить в XX веке. Стабильная жизнь, 3-этажный 15-комнатный дом в Мисхоре, наличие земли наверняка гарантировали бы детям Асана Аджи Меджита комфортную жизнь. Тем более трудолюбия им было не занимать. Судьба разбросала по миру его потомков, но все же одному из его внуков — Энверу Асанову — удалось построить дом в соседнем Кореизе, и теперь он ходит тропами деда.
1 ГАРК, ф. Р-2058, Оп.3, д.70, л. 17
2 ГАРК, ф. Р-2058, Оп.2, д.77, л. 18
3 ГАРК, ф. Р-2058, Оп.2, д.77, л. 34
comments powered by HyperComments