ПОЭТИЧЕСКИЙ  ГЕНИЙ  АСАНА  ЧЕРГЕЕВА (1879 — 1946)

Исмаил Асаноглу КЕРИМ, доктор филологических наук

Перевод с крымскотатарского  С. Ш. КАМАЛИЕВОЙ

 

В одной из монографических работ, изданных «Крымучпедгизом» в 1998 году на крымскотатарском языке¹, в частности, говоря об Асане Чергееве, мы пытались осветить некоторые эпизоды его жизни и деятельности, основываясь на ряд редких архивных материалов, связанных с «уголовным делом», возбужденным против него в 1912 году. Сегодня, в связи с появлением новых документов и различных материалов, в том числе воспоминаний близких и родственников поэта, мы имеем возможность более подробно раскрыть его жизненный путь и раннее творчество.

Осенью 1909 года Асан Чергеев, будучи членом Земской Управы уезда Ор-Капу, едет к 45-летнему Менделю Израилеву Абкину, который открыл частную типографию в Джанкое. У Менделя Абкина было две типографии — одна в Ор-Капу, другая в Джанкое. Типография в Ор-Капу была открыта им в 1901 году, Джанкойская же типография была открыта в сентябре 1909 года.

У направлявшегося к М.И.Абкину Асана Чергеева в руках была стопка бумаг, размером примерно 15 см в длину и 5 см в ширину. (В оригинале документа размер бумаг имеет следующее разъяснение: «В длину вершка три, а в ширину не более вершка»)². На верхнем листе стопки фигурировало название лирического произведения: «Эшит, мевта не севлеюр» («Послушай о чем говорит покойник»), напечатанного на машинке кириллицей. Асан Чергеев, договорившись с владельцем типографии М.И. Абкиным, дает ему 25 рублей и просит в срочном порядке напечатать 500 экземпляров этого произведения.

После, как объяснял М.И.Абкин исправнику уезда Ор-Капу Агнивцеву, из-за того что ни он сам и никто из работников типографии не знал татарский, спросил у А.Чергеева о чем произведение. Чергеев же объяснил следующее: Это произведение, являясь фантастическим, о воскрешении умершего человека и о увиденных им в Крыму больших изменениях, бедности татар и их плачевном положении…

Произведение «Эшит, мевта не севлеюр» было издано в небольшом формате на 12 страницах, и спустя две недели весь тираж передан в руки Асану Чергееву.

В этот день (то есть 13 января 1912 года), как информирует М.И.Абкин исправника, после издания книги, 10 экземпляров было послано в Одесский Комитет по печати.

Асан Чергеев, получив в руки весь тираж книги, изданной осенью 1909 года, начинает распространять ее среди населения в форме агитационных листовок и прокламаций.

Но через 1,5 года, во времена «Столыпинской реакции», эта информация доходит до полиции.

По имеющимся на сегодняшний день данным, о книжечке Асана Чергеева в жандармерию первым сообщил Бахчисарайский старший городовой Дузов. В этот день, 2 февраля 1911 года, он пишет заявление Бахчисарайскому полицмейстеру:

«В кофейне «Чатыр-Даг», ранее высланного учителя Эмирали Каишева, происходят какие-то тайные дела. До меня дошла информация, что в этих делах участвуют бывший секретарь городской Управы С. Хаттатов, директор сиротского суда У. Балджы и городской голова С. Крымтаев. Прилагаю к  этому прокламацию «Эшит, мевта не севлеюр» партии «Яш татарлар» («Молодые татары»). Автор подписал себя как  «Инкогнито» («Беллисиз»)³».

Спустя некоторое время, узнав кто на самом деле «Инкогнито», начинают собирать информацию об Асане Чергееве. 10 августа 1911 года ротмистр Леус сообщает начальнику Севастопольской охранки следующее: «По информации агентуры, упоминая партию «Панисламист», говорится: Чергеев Асан-бей Мемет(оглу), 30 лет, принадлежит к дворянскому сословию. Не женат, сын одного землевладельца. Живет с отцом в своем доме по улице имени графа Толстого, 14 (Симферополь). Отец 28 июня вместе со всей семьей уехал в Зую Симферопольского уезда»⁴.

Интересный факт. Несмотря на то, что Севастопольской охранке 10 августа 1911 года было рассказано об Асане Чергееве, главное управление МВД по делам печати обращается к Таврическому Губернатору аж 7 марта 1912 года с просьбой узнать и сообщить об авторе произведения «Эшит, мевта не севлеюр», его фамилию, имя и отчество⁵.

Охранка, собрав информацию о Чергееве и его книге, ищет подходящие причины для ареста книги и самого автора.

14 ноября 1911 года в Одесский городской Комитет Цензуры подполковник охранки, фамилия которого неизвестна, в дополнение к бандероли посылает следующую записку: «Отправляя брошюру на татарском языке «Эшит, мевта не севлеюр», прошу сообщить о ее запрете среди населения (по имеющейся информации, содержание несет агитацию и направлено против государства)⁶».

В ответ Управлению жандармерии Таврической губернии Одесский Комитет Цензуры пишет: «Согласно решению Комитета от 24 ноября (1911 года — И.К.), официально объявляется об аресте брошюры «Эшит, мевта не севлеюр», написанной на татарском языке, все причастные к ее издательству обвиняются по статье 129 (п. 6) Уголовного Уложения⁷.

В то же время для перевода на русский язык брошюра Чергеева отправляется не в одно, а в несколько адресов. Конечно, царская цензура не доверяла и своим переводчикам. Одним из переводчиков был инспектор по делам печати Одесского Комитета Цензуры И. Спафарис…

Спафарис, завершив работу над переводом книги, пишет следующее заявление на имя Комитета Цензуры, в котором работал сам. (Так как дата документа не указана, отдельно отметим, что это приблизительно ноябрь или декабрь 1911 года – И.К.):

«В брошюре «Эшит, мевта не севлеюр» в стихотворной форме говорится о «живом» мертвом. Здесь, давно умерший один татарин (в некоторых статьях, опубликованных в 1920-30 годах, отмечается, что смерть главного героя поэмы, то есть Омера эфенди, приходится на период до присоединия Крыма к империи в 1783 году – И.К.) выходит из своей могилы, рвет саван и, надев на себя уже почти сгнившую одежду, отправляется посмотреть города и села Крыма, а также встретиться с соотечественниками.

Но, к сожалению, в Крыму татар осталось очень мало. Край населен чужеземцами. Они же на каждом шагу прогоняют «живого» мертвеца со словами: «Пошел, татарская лопатка!». «Живому» мертвецу во время прогулки по Крыму также встречаются немцы. Их речь главному герою кажется весьма странной. Однако и характер у них совершенно другой. Таким образом, «воскресший» из могилы татарин на своей родине чувствует себя в окружении недружелюбных людей. Крым, ему кажется, стал  ужаснее кладбища. Изредка встречающиеся татары настолько обрусели, что казались настоящими русскими. Не отличались от них ни одеждой, ни домашней утварью, ни бытом. От татарского осталось так мало, что даже превращение их в русских будет незаметным! Земли вакуфов перешли в царскую казну, татары полностью «потеряли себя». Их отправляют служить в царскую армию как можно дальше и дольше, что к их возвращению опустевшие дома превращаются в развалины. Их кладбища разрушают, надгробные камни используют в строительстве. Все это завершает погружение татар в бедность и невежество. Одна из причин такого положения – мошенничество назначаемых царским режимом имамов мечетей и других религиозных деятелей, чинопочитание местных мурз и богатеев, которые живут только ради своих интересов и попирают законы и религию. Если быть краткими, то живые татары в этом крае не отличаются от мертвых. В случае, если же народ  не образумится и не объединится в борьбе против царского режима, очевидно, что он обречен на гибель. Нет слов, чтобы описать все трудности и страдания Крыма. Увидев все это, «оживший» мертвец возвращается в могилу, облачается в саван и начинает горько плакать»⁸.

Из секретных документов охранки становится ясным, что якобы главной виной  обвиняемых является непредоставление брошюры после издания Комитету Цензуры. Именно это обвинение в весьма жесткой форме предъявляют М.И. Абкину и А. Чергееву. Молодой Асан Чергеев в полном неведении (и после давления отца, Мемета-ага, и других родственников), чтобы хоть немного смягчить обвинение, идет к своему бывшему учителю гимназии — инспектору учебных заведений по Симферопольскому округу Рафаилу Гавриловичу Хасабову, и просит его о том, что как будто после выхода книжечки, она была передана ему (Хасабову). Однако Хасабов не был таким человечным и искренним. Прежде всего он, не то чтобы помочь своему бывшему ученику, сразу же приступает к отведению угрозы от своей персоны и карьеры. Как только из кабинета вышел его бывший ученик, Хасабов в эту же ночь, то есть 15 января 1912 года, пишет докладную приставу первого отдела города Симферополь: «В семь часов вечера 15 января 1912 года в канцелярию, где я работаю,  пришел местный мурза Асан Чергеев. В это время я со своим секретарем, коллежским регистратором Х.П.Островским были заняты канцелярскими делами. Асан Чергеев сообщил  о том, что у него в доме провели обыск сотрудники полиции, и что это дело связано с брошюрой «Эшит, мевта не севлеюр», и спрашивал, не против ли я того, что он (Чергеев) сказал сотрудникам полиции как будто бы отправлял мне несколько экземпляров этой брошюры и этот разговор внесен в протокол. Я ответил, что никакую книжку от него не получал и не имею с ним никаких отношений и дел, и знаю его лишь как своего ученика Симферопольской татарской школы. Единственный экземпляр вышеупомянутой брошюры в моих руках является казенным, был передан мне в 1911 году жандармским управлением Таврической губернии для перевода на русский язык. Прошу внести это в протокол, и чтобы Чергеев забрал свое заявление о передаче мне брошюры…»⁹.

Царская охранка начинает по отдельности оказывать давление, с одной стороны, на написавшего произведение А. Чергеева, с другой стороны, на издавшего произведение М.И. Абкина, и приступает к поискам основного тиража книжки «Эшит, мевта не севлеюр». 5 января 1912 года (№205) выходит распоряжение Таврического Губернатора о конфискации всего тиража вышеупомянутого произведения.

Исполняя распоряжение, 13 января 1912 года исправник уезда Ор-Капу Агнивцев приезжает в Джанкой и вместе с надзирателем Джанкойской полиции и группой понятых входят в дом М.И. Абкина. Среди понятых были мещанин Бобрузский, Пинхус, Матусов, Шерман, Марджа Муравкин  и другие.

Во время беседы-допроса М.И. Абкин не признает себя виновным. К тому же выражает сомнение по поводу печати произведения А. Чергеева в Джанкое, так как в типографии нет ни одного экземпляра книги. После этого, несмотря на проведенный обыск в типографии, действительно, не было найдено ни одного экземпляра книжечки, и, кроме того, становится известным, что в книге заказов типографии не упоминается название произведения¹⁰.

В этот же день, 13 января 1912 года, Агнивцев, усомнившись в показаниях М.И.Абкина, отправляет телеграмму помощнику, находившемуся в Ор-Капу, в которой приказывает срочно провести обыск в типографии М.И. Абкина в Ор-Капу¹¹.

Вечером этого дня в 21.00 помощник Агнивцева, взяв с собой городового Федота Боголюбова, посещают типографию М.И. Абкина в Ор-Капу. Жена М.И. Абкина говорит, что мужа дома нет и спрашиваемая книга не печаталась в типографии Ор-Капу. В результате обыска снова ничего не найдено¹².

15 января 1912 года помощник пристава 1-го Симферопольского отдела жандармерии Маслович, полицейский надзиратель, с ними понятой Федот Сушко и другие пришли в дом №14 по улице Л. Толстого, то есть в дом Асана Чергеева.

Во время беседы-допроса Асан Чергеев дает следующие показания:

«Написанное мной фантастическое произведение под названием «Эшит, мевта не севлеюр» предназначено для маленьких детей. В произведении один мертвый человек  словно воскресает, и затем посещает единоверцев, видит, что в их жизни не произошло никаких изменений, злится и снова возвращается в свою могилу. Цель произведения – привлечение детей к науке, знаниям. Чтобы они не остались невеждами, как их отцы и деды. После издания брошюры на меня рассердился отец. Сказал, что я занимаюсь сказками, небылицами, «тебя поднимут на смех, бросай это дело». Сказал, что у нас есть обрабатываемая земля, нужно успеть с хозяйственными делами… И я весь тираж напечатанной брошюры, кроме 20-30 экземпляров, сжег в печи. Это событие произошло в 1910 году. А 20-30 экземпляров брошюры раздал почтенным и уважаемым в обществе знакомым. Среди этих людей Фазыл Мырза Кыпчакский, проживающий в своем доме по улице Дворянской, глава землевладельцев Евпатории Сеид бей Булгаков, также проживающий в собственном доме по улице Дворянской, землевладелец Али Мырза Тайганский, проживающий по улице Губернской, инспектор учебных заведений Симферопольского уезда Рафаил Гаврилович Хасабов и еще другим людям, уже не помню. Когда произведение было издано, не зная, по какому адресу отправлять Комитету Цензуры, попросил, чтобы М.И. Абкин отправил сам. Узнав от самого М.И. Абкина о том, что 10 экземпляров брошюры он отправил Комитету Цензуры, вот эти несколько экземпляров дал знакомым…»

Царская охранка, несмотря на то, что во время обыска перевернула вверх дном весь дом Чергеевых, проверив каждый угол, даже рабочие комнаты, не нашла ни единого экземпляра брошюры¹³.

Не теряя времени, в этот же день, 15 января 1912 года, Джанкойский полицейский надзиратель отправляется к проживающему там Мусе Мурза Тайганскому и проводит допрос. Из допроса становится ясным, что в конце 1909 года или в начале 1910 года (точно не помнит) А. Чергеев дал Мусе Мурза Тайганскому 2 экземпляра книги «Эшит, мевта не севлеюр». Муса Мурза Тайганский прочитал произведение, но не увидел в содержании ничего плохого. Брошюру никому не раздавал, держал у себя…

Полицейский надзиратель конфискует у М.М. Тайганского эти два экземпляра брошюры и составляет отдельный протокол¹⁴.

Как потом стало известно, все действия Чергеева, в надежде спасти себя от суда, абсолютно никак не помогли. В конце концов, его судили и посадили в тюрьму. Но, по милости, великодушию и помощи Всевышнего, в 1913 году он попал под амнистию, в связи с 300-летием правления династии Романовых, и был освобожден.

Конечно, являлось естественным, что молодой Чергеев, всей душой переживавший за свою священную Родину, за свой народ, поднял голос против царской власти. И еще один важный момент этого в том, что автор издал свою поэму в период «Столыпинской реакции», после Первой русской революции…

Оригинал брошюры «Эшит, мевта не севлеюр» несколько лет назад  обнаружил в архиве аспирант Асан Мурадасилов и, переписав от руки, напечатал в газете «Янъы дюнья» («Новый мир»)¹⁵. До этого в исследованиях ученых и литературоведов использовались лишь фрагменты текста, встречающиеся в довоенных литературных статьях на крымскотатарском языке.

Если рассматривать «Эшит, мевта не севлеюр» в отношении формы, то можно сравнить ее с листовкой. Листовки того периода, сохранившиеся в архивах, по форме были написаны примерно так же. Схема была следующей: страдания народа под властью самодержавия, полицейский произвол, борьба за вакуфные земли и, наконец, призывы к объединению и борьбе против режима.

Таким образом,  в поэме Чергеева главный герой Омер эфенди, обойдя Крым, видит разрушения, экономический упадок, тяжелую жизнь селян:

Йыкъылды койлер, юрт кесильди,

Мезарлыкълар екъ олды,

Онларын дашларындан

Эле бина къоюлды.

* * *

Дедим аман: «Сен билесинъ,

Бо наслы бир мемлекет?!

Беним бильген Къырым олса,

Савгъан экен берекет!»

В произведении показаны действия чиновников, нещадно грабящих некогда благодатный край. Местное население страдает от нищеты и произвола власть имущих, повсеместно разрушаются национальные устои, традиции. Людей вынуждают чувствовать себя виновными, постоянно ожидать преследования и наказания. Поэтому многие видят выход из создавшегося положения в эмиграции.

Дюшдим душман къапкъанына,

Къалдум, сандым къабаатке,

Къувдылар бени, дедилер:

«Пошел, татарске лапатке!»

* * *

Халымызны хэм бакъынъыз

Усть-башымыз ялангъач,

Чекишемиз дюнья ичинде

Эки кунь юрьсек, бир кунь ач!

Словно не осталось мурз, которые заботились бы о положении народа и оказали бы помощь.

Эй, къонакъбай, севле бана,

Бо мырзалар нереде?!

Дюнья ичинде гезелерми,

Эвелькидай кене де?!

* * *

Аз ерлере темель тигуп,

Мырзанынъ къалды учь-дерди:

Бири Орда, бири Къырда

Билинмез Ветан хэм  джурты.

* * *

Гитти итибар, савды девран,

Олар да гитти дюньядан.

Тек бизден фаркъы будыр:

Бабасы киназ, я дворян!

Положение народа со временем отягощается, и народ постепенно деградирует:

Эксильди илим, азды алем

Чокъ бир байкъуш кишимиз.

Шимдиликче арта гиде

Дургъан сайтун ишимиз.

Автор особо переживает и печалится о том, что народ теряет свои национальные  особенности, свою самобытность.

Эв ичинде: стол, скемле,

Тарткъуда чанакъ, теписи

Ай, анасын, къазакъ шейи

Бунынъ ичинде хэписи!

Увидев положение своей отчизны, Омер эфенди приходит к выводу, что смерть лучше, чем все это:

Тильнен табир мумкюни екъ,

Хэп бетердир корьгеним.

Банъа коре, эй, Яраббим,

Эю ондан ольгеним!

В каждом эпизоде Чергеев подвергает критике правящий режим и призывает к знаниям, учебе, образованию, чтобы уметь грамотно требовать свои права, и чтобы народ понял, что лишь в единстве можно добиться свободы:

Бирлик олмай гитсенъиз шай,

Ишинъиз гъает чокъ фена…

* * *

Дюнья багълы ахиретке,

Джахиль олса бир адам.

Ольгендже, чекер джеза,

Эксимез башы белядан!

* * *

Хэм факъырлыкъ, хэм джахиллик

Бизни елдан къалдуран,

Чеккен, биле бо зиете

Дюньяда олмаз акъыран.

После издания поэма Асана Чергеева постепенно разошлась и передавалась  из рук в руки,  и в качестве листовок политической организации «Генч татарлар» оказала влияние на сознание, понимание и представления народа. Известно так же, что при непосредственном участии, заказах и поддержке партии «Генч татарлар», именно в этот период вышли в свет: произведение «Гюльбюню Ханан»¹⁶ Халима Гирея (подготовка к изданию Аблякима Ильмий), посвященное истории Крыма и древней крымскотатарской литературе, книга стихотворений «Алтын ярыкъ»¹⁷ Абибуллы Одабаша (Темурджана) и ряд поэтических и прозаических сборников, таких как «Яш татар язылары»¹⁸, объединяющих молодых авторов. Кроме того, в «Терджимане» и других крымских типографиях издается множество книг, в том числе учебники по литературе, что, с одной стороны, способствует  развитию литературного процесса и, с другой стороны, открыто показывает, что в обществе увеличился интерес и желание знать прошлое и настоящее, культуру и родную литературу.

Следует отметить, что поднятые в «Эшит, мевта не севлеюр» некоторые вопросы были ранее рассмотрены автором и в других отдельных произведениях. Например, религиозная тема открыто просматривается в поэме «Аджы Ислям молла», написанной в начале 1900-х годов¹⁹.

В то же время к этой теме обращаются У.Ш.Тохтаргъазы («Моллалар проекти», 1908), Мемет Нузет («Селим сохта», 1914) и другие писатели. Если брать еще шире, то можо говорить и о второй части романа «Молла Аббас» (1887) И. Гаспринского. Однако интересно то, что отличительной особенностью поэмы Чергеева от произведений других  авторов является  создание образа  эльтиана (то есть жены муллы), здесь, хоть и в насмешливой форме, показывается влияние женщины в обществе, в частности, на духовную жизнь села.

Еще одно из произведений Чергеева, отличающееся художественной тонкостью, является поэма «Такъдир» («Судьба»). Период написания этого произведения до сих пор вызывает споры среди литературоведов. Конечно, годы написания и издания могут быть разными. В те времена часто такое происходило. Например, если вспомнить творчество Тохтаргазы, из 7 — 8 рукописных книг, написанных в различные годы, издана лишь одна («Нале-и Къырым» («Стоны Крыма», 1910). В своей монографии писатель Абдуреим Алтанлы годом написания поэмы «Такъдир» указывает 1909²⁰.

Но стоит отметить, что в данном случае он не указывает на источник и не ссылается на то, что узнал дату написания у самого автора. В то же время в других случаях обязательно отмечает подобное.  Поэтому неизвестно, чем обоснована эта цифра. Но как бы там ни было, на сегодняшний день известно, что первая публикация поэмы была в 1913 году (в сборнике «Яш татар язылары»). Через несколько лет, в 1917 году, в Симферополе поэма «Такъдир» издается во второй раз, уже отдельной книгой²¹. Алтанлы отметил интересный факт относительно текста поэмы: «В этой публикации (то есть в публикации в сборнике «Яш татар язылары» 1913 года – И.К.) могут быть некоторые сокращения. Обратим внимание на то, что в своем специальном докладе А.Лятиф-заде приводит некоторые четверостишия, которых нет в этом  тексте»²².

После издания отдельной книгой поэмы «Такъдир», в газете «Миллет» («Нация») печатается интересное сообщение о произведении и ее авторе. Отмечается буквально следующее: «Издано стихотворное произведение под названием «Такъдир» народного поэта Асана Чергеева. «Такъдир» написан на крымском языке и описывает судьбу одной татарской девушки. Тема произведения очень хорошая и богатая, несмотря на кое-какие недостатки языка, стиля и рифмы. Поздравляем Асана Чергеева с этим произведением. Как нам известно, в скором времени будет издано стихотворение Чергеева «Эшит, мевта не севлеюр». За это стихотворение Асан эфенди, из-за доноса нескольких подстрекателей, был задержан и сидел в тюрьме. Асан Чергеев окончил Симферопольский лицей и является одним из представителей крымской знати, любящей свой народ. В начале Первой мировой войны окончил военную школу и получил должность поручика за заслуги на войне. В настоящее время Чергеев находится в Симферополе. Стало известно, что на днях будет поставлен спектакль на сюжет одного из его произведений  в поддержку Военного Комитета солдат-мусульман²³.

(Продолжение следует.)

ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА

1. Керим И. А. XIX асырнынъ сонъу ве XX асырнынъ башында къырымтатар бедий сезюмизнинъ эврими.— Акъмесджит: Къырымдевокъувпеднешир.— 1998.— 184 с.— С. 97 – 110.
2. ГААРК.— Ф. 26, оп. 3, д. 743, л. 183.
3. ГААРК.— Ф. 706, оп. 2, д. 35, л 11.
4. Там же.— л. 519.
5. ГААРК.— Ф. 26, оп. 3, д. 743, л. 179.
6. ГААРК.— Ф. 706, оп. 2, д. 35, л 643.
7. Айны менба.— л. 657.
8. Кричинский А. Очерки русской политики на окраинах. Ч. 2. К истории борьбы с просвещением и культурой крымских татар.— Баку.— 1920.— 193 с.— С. 174 — 175.
9. Кричинский А.— Айны менба.— С. 176 – 177.
10. ГААРК.— Ф. 26, оп. 3, д. 743, л. 180.
11. Там же.— л. 181.
12. Там же.— л. 182.
13. Там же.— лл. 194, 195.
14. Там же.— л. 184.
15. Чергеев А. «Эшит, мевта не севлеюр» // Янъы дюнья.— 2009.— декабрь 31. (Неширге азырлагъан А. Мурадасилов).
16. Халим Гирайсултан. Гюльбюн-ю Ханан яхуд Къырым тарихи.— Истанбул: Неджм-и Истикъбаль матбаасы.— 1327 (милядий: 1909). (Абляким Ильмийнинъ тарафындан ишленген вариант).
17. Темурджан (А. Одабаш). Алтын ярыкъ.— Истанбул.— 1911.— 23 с.
18. Яш татар язылары. (Бедий эсерлер джыйынтыгъы). Чыкъартувджы: яш татар язгъычлары джыйыны. (Топламда Б. Чобан-заденинъ «Ананъ къайда?», «Сабанджынынъ топракъкъа макътавлары», Н. Челебиджиханнынъ «Къарылгъачлар дуасы», М. Ниязийнинъ «Ойлав», А. Чергеевнинъ «Такъдир», Х.Дж.-нинъ «Батыр Гирай», Байборунынъ «Тогъры сез ерге тюшмез», Али Хайдарнынъ «Чобан», Одабашнынъ «Заваллы тайым» эсерлери булунмакъта).— Истанбул: «Тевси тыбаат» [«Матбаа яйма»] матбаасы.— 1330 (милядий: 1913).— 50 с. [Ишбу китапнынъ бугуньде булундыгъы бир нусхасы Берлин девлет кутюпханесине аиттир].
19. «Аджы Ислям Молла» поэмасынынъ толу метни биринджи дефа дженктен сонъ А. Дерменджи, А. Балич ве Дж. Бекиров тарафларындан тизильген «Эдебият хрестоматиясы»нда нешир этильди. (Ташкент.— 1971.— 432 с.— С. 38 — 47). Тертип этиджилернинъ хаберлерине коре, поэманынъ метнини оларгъа А. Алтанълы берген.
20. Алтанълы А. Шамиль Тохтаргъазы ве Чергеев // Большевик елу.— 1935.— № 6.— С. 20.
21. Чергеев А. «Такъдир».— Акъмесджит: Миллет газетеси нешрияты.— 1917.
22. Алтанълы А. Айны менба.— С. 20.
23. Илян: «Такъдир» // Миллет.— 1917.— июль 23 (филология илимлери намзети Таир Нуреддиногълу Киримовнынъ неширге азырлагъан «Миллет»нинъ антологиясы» китабындан).

 

comments powered by HyperComments