Обаятельный, всегда элегантный, как в жизни, так и на сцене, Артист, чей голос пробуждает самые тонкие струны души, чарует и вдохновляет, на этой неделе отмечает свое 80-летие. С 1964 года ни один концерт ансамбля «Хайтарма», а после возвращения на родину — фольклорного ансамбля «Къырым», вплоть до 2001 года не обходился без песен в его исполнении. Зритель всегда восторженно встречает своего кумира, плачет, грустит и тоскует, ликует и размышляет вместе под душевно исполняемые им народные песни. И сегодня, объявляя его выход на страницы «Голоса Крыма», как на сцену перед многотысячной публикой, мы представляем: заслуженный артист Крыма, народный любимец, собиратель, хранитель и ценитель песенного фольклора крымских татар, мастер слова и несравненный тамада Рустем Меметов, и наша беседа с ним — о песенном искусстве и судьбе Артиста.
— Меня сильно тревожит будущее нашего песенного искусства, ценного багажа, накопленного веками. Буквально вчера слушал по радио песню, и, признаться, был шокирован. Вроде голос молодой исполнительницы хороший, но нет поэзии. Отдались современным ритмам, сплошной набор слов и примитивный смысл. Есть текст песни, но нет поэзии, глубины. В песне главную роль играет слово. Если смысл, слова не трогают душу, песня умирает. Да, музыка тоже важна, но она — как одежда, наряд для песни, который ее украшает, дополняет, гармонично завершает образ. А лицо, главный герой, персонаж – это слова, их смысл. Патриотическая, шуточная, легкая, лирическая — неважно, она должна иметь посыл, оказывать внутреннее воздействие на слушателя. Многие современные исполнители поют для себя, не задумываясь, а что возымеет от песни слушатель. Старшее поколение народных певцов очень серьезно и ответственно относилось к исполнению песен. И то, что происходит сегодня в песенном искусстве, — это отсутствие языковых корней. В семье, дома, на улице, в детсадах и школах, в общественных местах крымские татары не общаются на родном языке. Народная песня черпает силы, пьет живительную силу из источника родного языка, который, к великому стыду, засорился, забился, заилился. Один слушатель или тысячи – неважно, я всегда пою так, чтобы каждый ощущал свою причастность к песне. Воспринимал так, что это про него, о его боли и страданиях. Атмосфера в зале словно пронизана, пропитана общим настроем. Артист, который не видит себя со стороны на сцене, – не артист, писал Шаляпин. Мало кто из современных певцов, композиторов, к сожалению, сегодня ответственно и серьезно подходят к этой проблеме, представляя слушателям свои, как они думают, шедевры. Положительным исключением назвал бы Эдипа Асанова, который внимателен и к тексту, и к смыслу, и к мелодии своих песен.
— Рустем-ага, 80 – это тяжкий груз прожитых лет или новая ступень развития?
— Эти прожитые годы полны жизни, в которой были война, оккупация, высылка, тоска по родине и нелегкое возвращение и, конечно же, народная музыка, песни.
Народ перенес общую беду, трагедию, но жизнь у каждого своя. И зависит она от ее понимания, уровня мышления, восприятия самого себя и мира. За моими плечами суровые годы на Урале, через два года после возвращения моего отца Абдульваита Сахтара из трудармии, где он работал в шахтах, мы смогли перебраться в Тульскую область, а в 1956 году – в Узбекистан. Отец от природы имел сильный голос, прекрасно пел илляхи (религиозные песнопения), знал и собирал народные песни. Я рос на его опыте, под его крылом в любви к народному музыкальному и песенному искусству, которое окрепло, утвердилось и раскрылось впоследствии под влиянием таких корифеев крымскотатарской культуры, как композиторы Ильяс Бахшиш, Яя Шерфединов, Муртаза Велиджанов, наставники-исполнители Сабрие Эреджепова, Эдие Топчи, Сакине Налбандова, Зейнеп Люманова и других. Более полувека назад, если быть точнее — в 1965 году, я впервые после высылки побывал по путевке в Крыму, который пробудил во мне поэтические чувства. Стали рождаться стихи на родном языке и на русском.
Супружеский дуэт: Рустем Меметов и Гулизар Бекирова
Написанные в разные годы стихотворения мне помогал редактировать ныне покойный писатель и поэт Риза Фазыл. После его смерти я написал «Окюнч» («Плач»), и признаюсь, долгое время к перу не притрагивался — не мог. В прошлом году у меня родились строки о судьбе моего народа — «18 мая», я их прочел Айдыну Шемьи-заде, и он отметил, что это готовый сценарий для фильма о трагедии крымских татар. Я пишу, когда что-то сильно задевает, трогает меня, но такого вдохновения, какое озаряло меня в сотрудничестве с Ризой Фазылом, не испытываю. Оглядываясь на прожитые 80, скажу: я доволен своей жизнью, все, что я делал и продолжаю делать – все от души, от сердца для моего народа, для сохранения его музыкального богатства, о котором высоко отзывались многие известные композиторы и деятели искусства. Я всегда с особой гордостью и трепетом привожу в пример слова искусствоведа, наркома просвещения РСФСР Анатолия Луначарского в предисловии к сборнику «Песни Крыма» 1929 года:
«Высокоодаренный тюркский народ в этой своей ветви в благодатных странах Крыма, на полуострове, где пересекались пути стольких народов, где перекрещивалось влияние востока и запада, не мог не развернуть совершенно своеобразной, мягкой, яркой и поэтической культуры. Все это как нельзя лучше сказывается в песнях Крымских татар, поражающих изящным соединением восточных и западных мелодий и своей, редко в какой-нибудь другой народной песне встречающейся, утонченностью».
— Готовитесь почивать на лаврах или готовите слушателям творческий сюрприз?
— По поводу дальнейших своих планов скажу, что меня давно гложет мысль о том, что мною спето около 1000 песен. И когда кто-то, пытаясь проверить меня, открывает сборник крымскотатарских песен на любой странице наугад, и, шутя, экзаменует меня, я мало какую не смогу напеть и продолжить. Есть аудиозаписи песен в исполнении Сабрие Эреджеповой, Эдие Топчи, хоть и не совсем качественные, но есть.
Мне бы хотелось записать и сохранить некоторые народные песни, напевы под негустой, прозрачный аккомпанемент. Возможно, мы это сделаем с Дилявером Османовым, он тонко соблюдает манеру исполнения народных песен. К сожалению, мы допустили чрезмерную свободу в музыкальном искусстве. У нас нет какого-то критического профессионального надзора. Не раз обсуждали мысль и с Дилявером Бекировым, который знаток фольклора, и Дилявером Османовым о том, что необходимо создать группу из таких, владеющих колоссальными знаниями по крымскотатарскому музыкальному искусству, творческих людей. Что-то вроде «Могучей кучки» — балакиревского кружка, сообщества русских композиторов, сложившегося в середине ХIХ столетия. Они вдохновлялись идеями развития русской национальной музыки, собирали фольклор и изучали русское церковное пение, организовывали целые музыкальные экспедиции. Нам нельзя позволить растоптать, растворить, раскромсать народную мелодику, ритм, допустить уничтожения народного песенного искусства.
Желаем Артисту здоровья, вдохновения и нескончаемых аплодисментов благодарных слушателей в осуществлении всего задуманного.
Хайырлы яшлар олсун, Рустем-ага!
comments powered by HyperComments