Л.Ш.
В этом году в Крыму отмечается 100-летний юбилей Фатьмы Аметовой, актрисы довоенного Крымского государственного татарского драматического театра, диктора крымскотатарской редакции Государственного комитета по телевидению и радиовещанию в Узбекистане, первой вещавшей на родном языке в тяжелый период депортации. Ее приятный, мелодичный голос, грамотная родная речь поддерживали в соотечественниках непоколебимую веру в непременное возвращение на Родину.
Фатьма Аметова родилась в д. Корбекуль, недалеко от Алушты, в многодетной семье, но с ранних лет воспитывалась у родственников, живших в г. Симферополе. На воспитании приемных родителей была еще одна девочка постарше, которую маленькая Фатьма считала родной сестрой. Впоследствии сестра вышла замуж и уехала в Турцию. Семья была достаточно состоятельной, приемный отец владел лошадьми и транспортными средствами того времени – фаэтонами и ландо. В 1920-е годы, перед началом процесса экспроприации, он раздал все личное хозяйство своим работникам. Это не спасло его от ареста, и он, освободившись из заключения, вскоре умер.
В 16 лет Фатьма окончила среднюю школу. Наперекор желанию родителей, мечтавших, чтобы она стала врачом, девушка поступила на актерское отделение Театрального техникума в г.Симферополе.
Из воспоминаний Фатьмы Аметовой: «Меня давно увлекал театр. Я не пропускала ни одного нового спектакля. А моя бедная мама долго переживала из-за моего непослушания. В ее глазах я нарушила моральный кодекс крымскотатарской девушки. Мой поступок в то время расценивался как нарушение нравственных устоев. Но разве я думала об этом! Для меня артист был волшебником».
Имея прекрасные внешние данные и обладая приятным голосом, Фатьма не сомневалась в своем перспективном артистическом будущем. И, действительно, еще будучи студенткой, она принимала участие в «массовках», пробовала себя в роли Сусанны в пьесе «Намус» («Честь») драматурга Гаджибекова.
«Театр и техникум находились (где и сегодня) на ул. Пушкина. И мы, студенты, все свое свободное время проводили в уютном кафе через дорогу или же смотрели спектакли – русские и крымскотатарские, которые чередовались: один день шел крымскотатарский, другой день русский. Мы с интересом наблюдали за игрой артистов, среди которых были всем известные мэтры: Царев, Названов, Перегонец и ее муж Данкевич и другие. И эти знаменитости здоровались с нами, молоденькими артистками, в коридорах театра, непременно снимали перед нами шляпы, смущая нас, — вспоминала Фатьма Аметова. — Театр существовал с 1923 года, и такие крымскотатарские актеры, как Джелял Меинов, Айше Тайганская, Ибадулла Грабов, Сервер Джетере, Нурие Джелилова, Эмине Фейзуллаева, Сейдали Мустафаев, Сара Байкина, Ибраим Халилев, Халид Гурджи, Майнур Ишниязова, Зоре Билялова, братья Эмир-Амет и Билял Париковы, Гани Мурат, Али Теминдар, — уже были любимцами публики. Сервер Джетере окончил режиссерское отделение ГИТИСа, отличался многогранным талантом режиссера, драматурга и как исполнитель главных ролей. Нурие Джетере, Эдем Ниметула и Айше Пармаксызова, несмотря на свою молодость, прекрасно играли стариков. Зал встречал овациями появление на сцене братьев-комиков Эмир-Амета и Биляла Париковых, талантливых актеров – Ибраима Халилева, Майнур Ишниязову, Сару Байкину, приглашенную из Казани, Зоре Билялову. Широким диапазоном – от злодея до комика — выделялся Халид Гурджи, Ибадулла Грабов – герой-любовник, Мурат Измайлов.
Играть в спектаклях с такими актерами было приятно и в то же время ответственно. А какие замечательные были у нас учителя! На всю жизнь сохраню в памяти имена своих опытных преподавателей: известного крымскотатарского ученого-языковеда Алима Фетислямова, писателя Османа Амита, наставника и режиссера театра Умера Дервишева, читавшего курс актерского мастерства. Никогда не забуду слова выдающегося Михаила Щепкина, которые внушали нам наши учителя: «Театр для актера – храм. Это его святилище! Твоя жизнь, твоя честь – все принадлежит бесповоротно сцене, которой ты отдал себя. Твоя судьба зависит от этих подмостков. Относись с уважением к этому храму и заставь уважать его других, священнодействуй или убирайся вон». Мы работали по этому принципу.
Восемнадцать молодых людей второго выпуска техникума — 12 юношей и 6 девушек — в 1936 году стали актерами драматического театра. Молодой театр настойчиво и неуклонно взбирался на Парнас. Однажды наш театр посетили представители Московской киностудии. Они отбирали артистов для фильма «Тысяча и одна ночь». Их выбор пал на меня. К сожалению, в силу обстоятельств мне не удалось сыграть в кино».
С каждой новой ролью мастерство молодой актрисы росло. Обаяние и талант, красивая внешность молодой актрисы были востребованы во многих спектаклях. Фатьма Аметова стала получать много ответственных ролей: с успехом сыграла Скерину в «Принцессе Турандот», Марианну в «Альказаре», Телли и Асие в пьесе «Аршин мал алан», Айше в «Арзы къыз», Эльмаз в «Той девам эте», Назлы в «Ишлеген тишлер», Фатьму в «Москва айта», мальчика в «Испанском священнике», в пьесах: «Алим», «Наступление», «Говорит Москва», «Кто работает, тот ест» и другие. Роль Айше в спектакле «Арзы къыз» в те годы воспринималась зрителями только в ее исполнении. По свидетельству очевидцев, Фатьма Аметова исполняла роли с особым шармом и темпераментом, сохраняя национальный колорит. Жизнь молодой актрисы заиграла яркими красками – успех, признание зрителей, гастроли, цветы.
Супруги Шамиль Алядин и Фатьма Аметова
Но… наступил 1937 год, катком прошедший по судьбам интеллигенции. Не обошел стороной он и театр, нарушив и блестящую карьеру молодой актрисы. В то время театр возглавлял Абибулла Баккал – культурный, образованный человек, ранее работавший главным редактором газеты «Къызыл Къырым». Он стал жертвой репрессий. В этот же период были арестованы талантливые актеры – Э. Фейзуллаева, И. Грабов, М. Измайлова.
«Как-то, встретив меня на улице, уже находившийся в опале директор предостерег меня в ответ на мое приветствие: «Не надо, дочка, здороваться со мной. Многие уже давно не делают этого. Ты молодая, а за это можешь пострадать. Люди коварны, даже твое уважение ко мне могут использовать против тебя, из зависти…».
Его слова оказались пророческими. Так и случилось. Вскоре его арестовали, а меня, молодую актрису, стали терроризировать. Для актера нет ничего хуже, чем не играть, мне не давали ролей в течение года. Очередное распределение ролей становилось пыткой. Меня открыто игнорировали, а через год уволили. Одна из актрис грозилась броситься под поезд в случае увольнения — и ее пощадили. Была уволена и Н.Джетере, от ареста ее спасла беременность. Театр, естественно, сильно пострадал в творческом плане. Чтобы поднять его статус, из Казани был приглашен новый режиссер – Г.Измагилов».
Молодая актриса тяжело переживала увольнение. Но, к счастью, директор техникума Эннан Мустафаев предложил ей работу на Крымском радио. С 1938 года Фатьма Аметова диктор в группе с Паневиным, Кладетской, Белоконь, Сафие Ибраимовой, Шефикой Аметовой, Эсире Шемьи-заде. В музыкальной редакции того времени работали Сабрие Эреджепова, Эдие Топчи, Зейнеп Люманова, Мемет Абселямов, Алиме Сулейманова, Эльмаз и Муневер Алиевы.
Фатьма Аметова весьма ценила дружный коллектив радио, преданный своему делу. Передачи транслировались в прямом эфире, и ответственность, естественно, была огромной. В памяти еще свежи были трагически известные массовые репрессии над интеллигенцией. Каждого преследовал страх.
Председателем Радиокомитета был Али Аметов, музыкальную редакцию возглавлял Ильяс Бахшиш. Семьдесят процентов штатного расписания, то есть 140 из 200 человек, составляли крымские татары, а две трети эфирного времени выделялось для передач крымскотатарской редакции.
После вынужденного перерыва Фатьма Аметова и некоторые актрисы все же вернулись в театр. Но опять война… Муж актрисы, известный писатель Шамиль Алядин, на фронте. Она с маленькой дочерью Дилярой осталась в Крыму, когда многие актеры театра были насильно увезены в Румынию. Затем депортация. Трагическая цепь этих ужасных событий окончательно перечеркнула мечту молодой актрисы о работе в театре.
Муж с трудом отыскал ее, умирающую от голода, с ребенком в глухом узбекском кишлаке, где она вынуждена была работать на хлопковых полях. Со временем семья перебралась в Ташкент. На свет появились еще две девочки – Лейля и Нияр. Всю свою любовь, доброту, заботу актриса передала детям.
Вот что пишет старшая дочь Диляра: «Поделюсь своими детскими воспоминаниями послевоенных лет. Я маму очень любила. Она была очень красивая и всегда с улыбкой на лице. Она была солнышком в нашей жизни, в нашей семье, даже в те времена, когда, казалось, радоваться было нечему. Не помню, чтобы мама бывала на что-то сердита, хотя время было очень тяжелое. Я не ела что-нибудь особенное, кроме хлеба с чесноком и иногда жареной картошки. Когда мама лежала на кровати лицом к стенке (об этом я узнала позже) это значило, что у нас вообще не было ни гроша. К счастью, дети легко забывают плохое. Мне было тогда 4-5 лет. О маминых молодых годах в моей памяти – большие лучистые глаза, чудесные волосы и удивительно красивые руки с миндалевидными ноготками. Папу мы почти не видели. Он все время был на работе, а приходя с работы, садился писать. В день зарплаты обязательно покупал книги, за что получал нагоняй от мамы (это я хорошо помню). Двор, где мы жили после войны, был заселен эвакуированными семьями русских, но, в основном, евреев из Украины. Жили очень дружно. Маму обожали соседи и называли ее Фатимочкой.
В моей памяти остались несколько, с точки зрения прагматичных людей, легкомысленных поступков, которые совершала мама. Но это была любовь к своим детям. Однажды, продав карточки на белый хлеб, она хотела купить черный побольше (в те годы у нас жила еще и папина племянница, потерявшая при высылке из Крыма родителей, и еды на всех не хватало). К несчастью, с ней была я. И я устроила скандал – захотела куклу, которая продавалась на базаре. Кукол у меня никогда не было. И мама купила мне ее. В тот же день голову куклы (она была фарфоровая) разбили дворовые мальчишки. А однажды (это было значительно позже, но с деньгами было так же туго) мама пришла с букетом цветов. Смеясь сквозь слезы, она произнесла: «Ой, Диля, я так захотела цветы! Но больше денег нет!». В душе она всю жизнь оставалась актрисой.
Мы, все три дочери, имели что-то от маминой внешности, но такой красивой, как она, никто не был. Папа наш тоже был интересный мужчина, очень серьезный, умный. С мамой было весело, а с папой можно было поговорить на серьезные темы. Мама была особенной. Я видела фотографии актрис крымского театра. Такой же красивой, как мама, на мой взгляд, была только Нурие Джетере.
Еще в памяти остались праздники. Обычно накануне мама всю ночь шила нам, трем девочкам, новые платьица. Ворота нашего общего двора выходили прямо на центральную улицу и главную площадь столицы, где проходили все парады. Мы должны были быть одеты не хуже других. Куски материи нам дарила наша соседка Рива Моисеевна, помогавшая нам (пусть душа ее будет в раю). А швейную машинку, на которой мама подрабатывала (она прекрасно шила на заказ), заставил взять и сам отнес в машину при депортации, пожалев молодую женщину с ребенком, молодой лейтенант. Сама мама после ночных пошивов отсыпалась.
Мы ютились в очень маленькой комнатке. Но поскольку мы, возможно, единственные из высланных крымских татар жили не в глубинке, а в столице Узбекистана, да еще в центре города, все родственники и знакомые, а также знакомые знакомых, останавливались у нас, спали даже на полу. И никогда мама не встречала их с хмурым лицом.
Годы шли, папа продвигался по работе. Его ценили, он был очень ответственным и порядочным человеком. Жизнь наша постепенно улучшалась. Менялась и жизнь крымских татар. Папа многого добился для соотечественников, а именно: создали газету на родном языке, литературное издательство, в пединституте открылось крымскотатарское отделение, на радио стали вести крымскотатарские передачи.
В 1957 году маме предложили место диктора радио в крымскотатарской редакции. Она была первым крымскотатарским диктором в период депортации и проработала на этом посту неизменно более 30 лет.
Мама была бесконфликтным человеком. Единственно, за что она могла упрекнуть коллегу, это за отнятое у нее время вещания. Здесь она была непреклонна.
Мама принимала активное участие и в создании ансамбля «Хайтарма». Зная многих певиц и певцов, танцовщиц и танцоров по театру, она находила их повсюду. Их вызывали в столицу, принимали в ансамбль. Руководителем ансамбля по рекомендации мамы и с помощью папы (нелегко было из глубинки перевести крымского татарина в столицу) был назначен Ильяс Бахшиш. К сожалению, немногие помнят об этом, сажая себе звезды на плечи. А некоторые исследователи еще и не проверяют информацию, делают ошибки при издании книг, присваивая достижения одного творческого человека совершенно другому. Не буду конкретизировать. Наша мама была красивой, яркой, лучезарной и очень скромной, таких легко обидеть.
Когда я приехала к родителям в гости, уже после их возвращения в Симферополь, она мне сказала: «Знаешь, Диля, здесь дышится по-другому». Однажды к ней пришла девочка с крымского телевидения брать интервью. Кажется, был мамин юбилей, наверное, 85-летие. Когда мама заговорила о театре, ее глаза загорелись как в 25 лет. Она вся светилась и на моих глазах стала опять молодой и красивой».
Во время встречи с Юрием Левитаном (справа)
Известный журналист Тимур Дагджи, говоря о мастерстве Фатьмы Аметовой, заметил: «Она была не менее легендарна для своего народа, чем Юрий Левитан для граждан СССР. С каким волнением десятки тысяч крымских татар, молодых и старых, истосковавшихся по родным песням и близкой сердцу родной музыке, ждали первого вещания на родном языке! Чуда, которое должно было произойти. Микрофон включен, и впервые за полтора десятка лет Фатьма Аметова произносит в эфир: «Ташкенттен айтамыз!». Люди плакали.
В 1974 году широко отмечалось 50-летие УзССР. На юбилее присутствовали высокопоставленные гости из Москвы. В их числе были Председатель Государственного комитета СССР по телевидению и радиовещанию, депутат ВС СССР Сергей Лапин и диктор Всесоюзного радио легендарный Юрий Левитан. Юрий Борисович все свое время провел с дикторской группой. На берегу канала Бозсу, в чайхане по улице Боксерской для него был организован настоящий узбекский плов с зеленым чаем и лепешками – патыр-нон. Он сидел рядом с крымскотатарской актрисой и диктором Фатьмой Аметовой. Мне же посчастливилось сидеть рядом и слушать их задушевный разговор. Его беседы укрепили мою любовь к радио. (Если кому-то из Крыма посчастливилось сидеть за одним столом с Юрием Левитаном (улыбается), я просил бы откликнуться). Он охарактеризовал мастерство Фатьмы Аметовой, ведущей передачи на крымскотатарском языке, как «чарующий голос очаровательной женщины».
Возвращение в Крым, родной Симферополь, в которое верил каждый крымский татарин, растянулось для Фатьмы Аметовой на 50 лет. Это произошло в 1994 г. Но время безвозвратно ушло. Учитывая возраст, она не позволила себе вернуться на сцену, как это сделали ее лучшие подруги юности Айше Диттанова и Мерьем Ибрагимова. Фатьма Аметова сыграла свою жизненную роль. Она умерла 30 марта 2008 года. Похоронена в г.Симферополе, на кладбище «Абдал». Алла рахмет эйлесин!
«Первым моим желанием, – рассказывала она в интервью, – было вновь посетить театр, где прошли мои молодые годы. Его директор А.Новиков встретил меня очень приветливо и любезно предложил мне место в ложе на спектакль. И вот я снова в театре. Он был великолепен…, но чужой. Да, много воды утекло. Я с грустью разглядывала портреты незнакомых актеров на стенах в фойе и коридорах, затем медленно поднялась на второй этаж в зеркальное фойе. И только здесь ощутила вновь атмосферу своего театра. Здесь все осталось по-прежнему. Именно здесь проходили наши репетиции спектаклей. Здесь я была счастлива».
comments powered by HyperComments