Виною всему успех и трудолюбие

Молодожены Ибраим и Махубе Чилеевы

(Окончание. Начало в №38)

Лишению избирательных прав подвергались не только главы семей, но и их жены, совместно проживающие с ними совершеннолетние дети, фигурирующие в списках лишенцев как иждивенцы. Удар наносился по всем взрослым членам семьи, полностью лишая ее какой-либо опоры.

Таким образом, репрессиям подвергся не только знаменитый табаковод Ашир­ Чилеев, но и его старший сын Ибраим, судьба которого оказалась более трагичной. Младшему сыну Исмаилу (Смаилу) относительно повезло. Хотя он и фигурирует в списках лишенцев за 1928 год, но смог затеряться, уехав в Москву, где поступил в Сельскохозяйственную академию им. А.Тимирязева. Окончив 3 курса, Чилеев-младший получил информацию, что им стали интересоваться правоохранительные органы. Оставив учебу в Москве, Исмаил уехал в Казань, где отучился на инженера-гидростроителя…

Ибраим Чилеев

 

В своих обращениях в органы власти Ашир Чилеев указывал, что его лишили избирательных прав в 1927 году, однако его сын Ибраим пишет, что в 1926-м. Как бы то ни было, но в столь сложное время семья оказалась под страшным прессингом. Необходимо было спасать жизни, родители думали о детях, внуках, и наоборот — дети думали о престарелых родителях. Интересы ставились на чашу весов, решения принимались индивидуально в каждой семье. По этой причине практиковалось разделение имущества, отделение семей детей с переселением в другое домовладение или, как говорится, уход «на квартиру». Нередки были по решению семейного совета бракоразводные процессы, чтобы спасти от высылки жену с малолетними детьми. Разрушался веками устоявшийся крымскотатарский уклад жизни, когда престарелые родители жили вместе со своими детьми, ведя совместное хозяйство. А советское государство требовало публичного отречения от отца, мужа, сына – эксплуататоров — на страницах официальной печати, и на это граждане шли, кто по принуждению, кто по убеждению, кто по внутрисемейной договоренности и ситуативной необходимости.

Приблизительную дату рождения Иб­раима Чилеева можно определить исходя из его жалоб и обращений, где указаны возраст и даты составления документов. Получается, в 1905 году. Женился он в 1924 году, и со своей супругой Махубе (Магубе) проживал в отчем доме. Помогал отцу по хозяйству, как и все Чилеевы, выращивал табак, виноград и садовые культуры. Неспокойными были те времена, политика советской власти была жесткой, а строительство социалистического государства сопровождалось массовыми репрессиями. Запуганные граждане старались жить по закону, но наверху принимались новые решения, которые ставили людей вне закона.

Коллективизация проходила чрезвычайно сложно, менялись жизненный уклад, форма владения землей и получения с нее доходов. Имущественное положение населения не было однородным, достаток или его отсутствие­ влияли на поведение сельчан, и как только был поставлен вопрос о дальнейшем расслоении крестьянства, беднейшая его часть проявляла немалое усердие в деле раскулачивания своих же сооте­чественников.

В письмах в различные инстанции лишенцы раскрывали не только суть проблемы, но и отражали отдельные страницы своей биографии, что для нас имеет немаловажное значение. Жалоба Ибраима Чилеева в Ялтинскую районную избирательную комиссию содержит следующие сведения:

«Меня лишили избирательного права на том основании, что ранее я занимался табаком, что будто бы от своего отца не отделенный, и потому состою в общем пользовании имуществом вместе с имуществом моего отца Ашира Чилеева.

Лишение меня избирательного права является совершенно неосновательным, а именно:

1. Действительно в 1925 и 1926 годах – два года я занимался табаком, но женившись в 1924 году, я стал жить совершенно самостоятельно от своего отца, на личные свои средства, несмотря на то, что живу с отцом под одной крышей, но самостоятельно от своего отца.
2. После того как я понес убытки от табака, можно сказать, что разорился в конец, я вынужден заняться личным ежедневным трудом, занимаюсь ломовым извозным промыслом с 1926 г. и по настоящее время, на свои личные средства содержу больную жену и двоих малолетних нетрудоспособных детей.

Я, как видно из прилагаемых документов, я самостоятельно облагаюсь налогами, а потому и являюсь самостоятельным гражданином и ни от кого не зависимый.

Сельсовет относится ко мне пристрастно, считает меня как кулака, а потому я не могу получить какие-либо справки, и тем самым препятствует в восстановлении меня в праве голоса.

На основании изложенного Постановление ВЦИК и СНК о лишенцах (что бедняки и середняки должны быть немедленно восстановлены в избирательных правах) прошу Избирком по обследовании моего имущественного положения, исключить меня из списков лишенцев, восстановить в избирательных правах и внести в списки таковых».¹

В архивном деле имеются справки, выданные органами власти, о наличии собственности у Ибраима Чилеева. Сведения в них разнятся. С какой целью это делалось, предстоит еще выяснить, но согласно наиболее поздней, выданной 23 марта 1930 г.,  Ибраим Чилеев «раздельно от отца стал жить с 1928 г., имел у себя табачной земли 0,29 га, сада 0,11 га, огорода 0,03 га, виноградника 0,10 га и одну корову… Доход от хозяйства имел: от табака – 800 руб., сада – 150 р., виноградника – 200 р. И от коровы – 500 р., а всего 1650 р. Налогом обложен в индивидуальном порядке».²

Дистанцируясь от хозяйственной деятельности своего отца, Ибраим Чилеев отмечал, что в целях добывания средств к существованию занимался извозным промыслом, имея дилижанс, экипаж и двух лошадей.

В 1929 году он направляет в Центризбирком жалобу, зарегистрированную в Управлении делами Кр… (далее печать не просматривается – Э. С.) в которой говорится:

«Постановлением Кореизского сельсовета я лишен избирательных прав как иждивенец отца, лишенного избирправ.

Постановление это я считаю неправильным и подлежащим отмене по следующим основаниям.

Всю свою плантацию мой отец продал еще в прошлом году летом Товариществу, вместе с домом, а деньги, вырученные от продажи, пошли на уплату долгов отца. Так что сам отец с прошлого года нуждается в материальной поддержке.

Еще до этого – 16 февраля, я получил надел земли, доказательством чего служит прилагаемая при сем квитанция №81 об уплате мною 20 рублей за произведенный выделенной мне земобществом земли.

Как видно из представляемой при сем расчетной членской книжки №4 товарищества «Кюнь Догды», я состоял членом кредитного сельхоз товарищества, получал оттуда ссуду, сдавал туда свои табаки и получал расчет.

К сожалению, из-за того, что меня неправильно лишили прав голоса, мне пришлось выйти из членов товарищества, но прилагаемая при сем повестка, полученная мною от товарищества, от 16 октября 1928 г. №519, служит доказательством того, что там имелся мой паевой взнос.

Как видно из прилагаемой при сем справки Промыслово-кооперативной артели Транспортников «Ай-Петри», я занимался извозным промыслом. Этим я занимался с 1924 года до 1927-го включительно.

В настоящее время я проживаю на совершенно отдельной квартире и каковую арендую у кр. д. Мисхор Федора … и плачу ежемесячно десять рублей.

У меня имеется своя семья и двое малолетних детей.

Сельхоз налог я плачу самостоятельно с 1925 года, а обложения с момента введения такового.

Все вышеизложенное и представляемые документальные данные служат неопровержимым доказательством того, что я занимаюсь самостоятельным общественно-производительным трудом и ни в какой зависимости от своего отца – не нахожусь.

А посему на основании изложенного и ст. 16, а также соответствующих разъяснений инструкции о выборах, прошу восстановить меня в избирательных правах.

18 мая 1929 года».³

22 июня 1929 года Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет Советов зарегистрировал заявление Ибраима Чилеева, адресованное председателю Избиркома при ЦИК СССР, в котором он просит восстановить его в правах.

Обращения по инстанциям дали результаты. Орготдел КрымЦИКа сообщил, что жалоба Ибраима Чилеева «рассмотрена КрымЦИКом 25 июля 1929 года, протокол №11, и постановлено об исключении из списков лишенных избирправ, о чем сообщено гр-ну Чилееву Ибраиму 31 июля 1929 г.».⁴

Можно только представить, как в семье была воспринята такая благая весть. Но радоваться было рано, на уровне Кореизского сельсовета такое решение вызвало недоумение и имело негативную оценку.

«Председателю КрымЦИКа тов. Кубаеву

Крестьяне бедняки и батраки возмущены тем, что сын самого богатого плантатора и эксплуататора Ашира Чилеева Ибраим восстановлен в избирательных правах, потому что он якобы не находится в зависимости от отца. А между тем, он только тогда отделился от отца, когда его отца лишили голоса, а жить он стал отдельно тогда, когда отца выселили вместе с ним из дома, а теперь и он и его отец оба на деньги отца строят себе два дома в деревне Мисхор. Все это только очень ловко подстроено. Кто такой Ашир Чилеев и его сын Ибрам? – самые злостные эксплуататоры батраков во всем Крыму. Ведь у них батрачило по 300 батраков и батрачек на плантациях, и они сдавали тысячи пудов табаку, и вот сына такого кулака-эксплуататора восстановили в правах голоса.

Против этого протестуют все бедняки и батраки деревень Мисхор, Кореиз и Гаспра, и просят отнять у этого кулака голос и отобрать у него землю, ибо раздел его с отцом одна лишь коме­дия».⁵

Тем временем в конце 1929 г. Кореизская комиссия по расслоению деревни вновь лишила Ибраима Чилеева права голоса. Поясняя ялтинскому прокурору, И. Чилеев еще раз акцентировал внимание на том, что средства на жизнь зарабатывал самостоятельно, своим личным трудом, два года работал извозчиком, а в 1929 году возделывал табак, который сдал в Союз «Дюбек», а ныне проживает на расстоянии более 2-х километров от отца в новом доме, построенном на средства, полученные от продажи личного имущества.⁶

9 февраля 1930 года Ибраим Чилеев был арестован сотрудниками Ялтинского ГПУ и через три недели отправлен в Симферопольскую тюрьму. По словам его внука Ибраима Усеинова, больше деда никто не видел. Семья так и осталась в неведении, что с ним стало. Были только предположения, и теплилась надежда.

Его супруга Махубе (Магубе), также лишенная избирательных прав и раскулаченная, оставшись с двумя малолетними детьми двух и четырех лет, писала письма в различные инстанции, пытаясь найти мужа.

«…Со слезами обращаюсь в райисполком помочь мне и моим малолетним детям, согласно моего настоящего заявления, вернуться на родину мужу моему Ибраиму Чилееву, который будет растить и смотреть своих малолетних деток, которые осиротели и каждую минуту спрашивают, где наш папа».⁷

Письмо подписала и группа односельчан.

Семья была страшно ог­раничена в средствах. Так Махубе описывает свое положение:

«…7 февраля было раскулачено наше имущество принадлежащей мне собственности: девичье приданное, состоящее из постели, тюфяков, подушек, одеял, мебели, кровати, столов, стульев, дивана, кресла, комода и прочей другой разной утвари. Кроме того, одну корову татарской породы приобретенной мною собственным трудом для двух малолетних детей, которые остались при мне. Я их кормила молоком».⁸

Также были изъяты 25 пудов табака и сельскохозяйственная утварь.

Махубе пришлось пережить расставание и со своей матерью Мерьем Абляиз-кызы, которая была замужем за жителем деревни Гаспра Мустафой Аджи Абибулла. Несмотря на их развод в 1929 году, ее выслали на север.

В итоге власть решила, что Чилеевым не место в Мисхоре. Махубе с дочерью Хатидже и сыном Длявером отправились в ссылку. Еще повезло, что пунктом прибытия был оп­ределен г. Мелитополь. Вместе с невесткой и внуками решили ехать престарелые родители мужа — знаменитый табаковод Ашир Чилеев и его супруга Реян (Реан). Перенесенная трагедия, стрессы сильно подорвали их здоровье, они скончались вдали от своей горячо любимой малой родины.

Махубе (слева) с двоюродной сестрой мужа Альме

 

Махубе несколько раз нелегально приезжала в Крым, надеясь разузнать что-либо о муже, но никаких сведений не было.

С началом войны, Мелитополь был оккупирован германскими войсками. Махубе с детьми были угнаны нацистами в Герма­нию. После разгрома рейха, они оказались в американской зоне оккупации, но изъя­вили желание вернуться в СССР. Жить в Мелитополе им запретили, решили ехать к сосланному народу в Узбекистан.

Старшая дочь Хатидже вышла замуж за Мемета Усеинова, Махубе жила с семьей дочери в Кибрае под Ташкентом. У Хатидже родилось трое детей: Гульнар, Ибраим (назван в честь деда) и Эскендер.

Дети Ашира Чилеева — Исмаил и Эмине

Мой поиск потомков ­Ашира Чилеева привел меня в дом Ибраима Усеинова, проживающего в Симферополе. Его супруга Диляра-ханум радушно приняла гостей. Их повествование помогло восстановить некоторые жизненные детали семьи Чилеевых.

Ибраим-ака очень любил свою бабушку Махубе. «С характером, со стержнем была женщина», — вспоминает он.

С особым задором рассказывает о ней Диляра-ханум, повествуя, как та учила ее, молодую невестку, готовить крымскотатарские блюда. «Хамур бас (замеси тесто)», — командовала она. Начинаю раскатывать лист, если порвется, говорила, не бойся, собери его и начинай заново. Муж Ибраим пытался заступиться за супругу, бабушка его останавливала в свойственной южнобережным женщинам манере: «Сесини кесь» (Замолчи). Смеясь, Диляра-ханум продолжает. Махубе-хартана никак не могла смириться с моей длинной косой и в один день внуку заявила: «Ибраим, хах ериньдень, харынынъ прическаны вар яп» (Ибраим, встань, идите и сделайте жене прическу). В парикмахерской состригли мою косу, сделав короткую стрижку. Встречая нас, Махубе-хартана сказала: «Энди харыя ошайсын» (Вот теперь ты на жену, женщину похожа).

Ибраим Усеинов с супругой Дилярой

Даже дома Махубе-хартана ходила в дорогих платьях, на выход надевала модные, изысканные, и каждый раз напоминала Диляре-ханум, что идя на работу или в город, следует использовать косметику. Скончалась Махубе Чилеева в 1975 году.

Вернувшись на историческую родину, правнук Ашира Чилеева – Ибраим Усеинов — пытался обосноваться в Мисхоре, откуда родом его предки. Но прошлое никто не принимал во внимание, не получилось…

Источники:

1. ГАРК. Ф. Р-2058, Оп. 3, Д. 1938, Л. 12.
2. ГАРК. Ф. Р-2058, Оп. 3, Д. 1938, Л. 38.
3. ГАРК. Ф. Р-2058, Оп. 3, Д. 1938, Лл. 14-14 об.
4. ГАРК. Ф. Р-2058, Оп. 3, Д. 1938, Л. 20.
5. ГАРК. Ф. Р-2058, Оп. 3, Д. 1938, Л. 22.
6. ГАРК. Ф. Р-2058, Оп. 3, Д. 1035, Л. 19 об.
7. ГАРК. Ф. Р-2058, Оп. 3, Д. 1938, Л. 40.
8. ГАРК. Ф. Р-2058, Оп. 3, Д. 1035, Л. 35.

 

comments powered by HyperComments