К 85-летию со дня рождения
Некоторые воспоминания и размышления о нашей действительности
Перебирая дома старые пластинки, взгляд упал на диск песен в исполнении Февзи Билялова. Вспомнилось детство, огромный приемник в комнате. Родители, будя утром в школу, меня не теребили, а просто ставили пластинку, и мощный голос Февзи Билялова не давал уже уснуть. В системе воспитания постоянное воспроизведение крымскотатарских песен прививало любовь к народной музыке и способствовало формированию национального самосознания у ребенка.
Конверт, куда вставлялась для сохранности пластинка, красочно оформлен. Вернее, его украшала цветная фотография Ф. Билялова, в его непременном белом костюме. Таким он запомнился многим тысячам зрителей. Повзрослев и бывая на концертах ансамбля «Хайтарма», я ждал того кульминационного момента, когда на сцене появится наш знаменитый певец. Мощный голос, как раскаты грома в горах, вводил зрителей в оцепенение. Каждая песня, прозвучавшая в его исполнении, становилась популярной в народе. Во время выступления Февзи-ага был хозяином сцены, зритель это чувствовал и восхищался. В период тоталитаризма, когда гражданская активность подавлялась, крымскотатарское общество находило самовыражение больше в области культуры. Моментами наши артисты выходили на острие национальной политики. Их песни и искусство служили средством мобилизации народа. Крымскотатарская историография четко зафиксировала факты, когда, во время подъема национального движения 1960-х годов, весь зал вставал и пел вместе с Февзи Биляловым песни «Порт-Артур» и «Шомпол», несмотря на окрики «смотрящих».
Моя первая встреча со знаменитым певцом состоялась уже в разгар перестройки. Не помню, в каком ташкентском концертном зале должно было состояться выступление, но придя заранее за билетами, я не смог сразу попасть в помещение. Двери были закрыты. Изнутри доносились голоса. Я постучал, дверь открыл… Февзи Билялов. Проводив меня в кассу, он спросил, не интересуюсь ли я историей, и предложил приобрести изданную самоиздатом книгу Туннмана «Крымское ханство», что я с удовольствием сделал.
Позже жизнь неоднократно сводила меня с Февзи-ага, и необязательно мы придерживались с ним одной позиции, но понять других я стремился всегда, и это способствовало выстраиванию доверительных отношений со многими деятелями. Подолгу общаться нам пришлось в палате Республиканской больницы им. Семашко, куда мы оба попали — он для реабилитации после перенесенного инсульта, а я с нестабильным давлением. Февзи-ага был слаб, говорил тихим голосом, много переживал. На дворе стоял 1996 год, время, сами понимаете, тяжелое, большинство людей испытывали финансовые затруднения. Семья не каждый день, но довольно часто приезжала проведать больного из Евпатории в Симферополь. Но сказать, что было много посетителей, я не могу, запомнился лишь ректор КИПУ Февзи Якубов. Певец находился в опале, а в такие моменты не каждый жалует вниманием. Есть приходилось больничную пищу не ахти какого качества, а заходившие делать уколы медсестры никак не могли поверить, что перед ними народный артист Узбекистана и Украины. Часами он рассказывал о своей жизни, о трудностях работы и сложных взаимоотношениях с отдельными коллегами. Для себя я выработал единое правило: слушать всех, не использовать полученную информацию в межличностных интригах, делать только выводы, следуя своим путем. Мне посчастливилось быть знакомым со многими деятелями культуры и артистами, быть в курсе многих проблем, знать их сильные и слабые стороны. И если при жизни кого-то не удалось примирить, то наступившая вечность, считаю, должна сохранить только добрую память, то есть то, что призваны сеять культура и искусство.
Наш малочисленный народ не должен разбрасываться своими деятелями культуры, их не так много, всецело посвящающих себя своему призванию. Когда же мы, наконец, искореним порочную практику прощания с артистами сцены только записью в трудовой книжке. Почему танцоры, музыканты, певцы, в течение многих лет блистающие на сцене, не уходят на заслуженный отдых под овации благодарных зрителей со своих творческих концертов. Разве они этого не заслужили? Почему одним росчерком пера сегодня увольняют наших корифеев? Как могло допустить новое руководство ансамбля «Хайтарма» увольнение одной из лучших современных крымскотатарских певиц Аксаны Амет-Мустафа? Государственное радио «Ватан седасы» не переставая крутит песни в ее исполнении, а Крымская государственная филармония лишила ее большой сцены! Таких примеров множество.
Несколько месяцев назад композитор Февзи Алиев презентовал книгу, в которой подробно изложил тернистый путь своего творческого пути. Все написано с позиции автора, его сложных взаимоотношений с руководством, коллегами, политическими деятелями. Оглядываясь назад, заметим, что многих трений можно было избежать, если каждый поступал бы по чести. Теперь это зафиксировано в письменном источнике и будет портить биографию многих деятелей на протяжении веков.
Жизнь как на ладони
18 августа исполнилось 85 лет со дня рождения народного артиста Узбекистана и Украины Февзи Билялова. Много лет уже, как его нет с нами. Супруга певца Ленияр Якубова, в прошлом артистка ансамбля «Хайтарма», занимает активную жизненную позицию, до сих пор работает, содержит в идеальном порядке свой дом и двор, смотрит кур, уток, сажает огород и ухаживает за садом. Наша беседа затянулась на несколько часов, вскоре к ней присоединился и сын Рустем. О многом говорили в тот день, кое-что расскажем и читателям.
— Ленияр-ханум, как состоялось ваше знакомство с Февзи Биляловым?
— Впервые мы увидели друг друга в 1956 году в поселке Киргизия г. Чирчика. Я вышла из барака на улицу в огромных галошах. В стороне стоял парень и глазел на меня, его привлекли длинные косы. Это был Февзи, приехавший в гости к своей тете. Привыкшая к таким взглядам, я только ухмыльнулась. Через год в Чирчике дал концерт ансамбль крымских татар, впоследствии получивший название «Хайтарма». Февзи пел первым. Я загорелась тоже работать в ансамбле. Летом поехала на просмотр в Ташкент. Присутствующие Ильяс Бахшиш, Усеин Баккал, Яя Шерфединов дали хорошую оценку. Сабрие Эреджепова сообщила: «Всем понравилось, ждите приглашения». 14 декабря 1957 года я вышла на работу. Мы с Февзи симпатизировали друг другу. Артист Рефат Асанов посоветовал ему не упускать эту девушку. Вскоре мы поженились. И. Бахшиш многих артистов поставил на квартирный учет, как молодую семью в список включил и нас.
— Создалась артистическая семья, но чем жил Февзи Билялов?
— Только сценой. Стопроцентная отдача. Он жил «Хайтармой», даже когда в ней не работал. Не разрешал плохо отзываться об ансамбле. За весь период, пока мы там работали, костяк ансамбля составляли Февзи Билялов, Мемет Арсланов, Селиме Челебиева, Али Османов и Урие Керменчикли – от всего сердца преданные ансамблю деятели.
Репертуар Февзи составляли патриотические песни, например, «Порт-Артур», «Шомпол», которые он исполнял в самые тяжелые времена. У него был свой стиль, манера исполнения. В подобном стиле позже пела Сусанна Меметова.
Жизнь артиста – походная, в постоянных разъездах. Первый состав ансамбля – в основном довоенные артисты. Зарплаты были мизерными, жили на съемных квартирах. У некоторых семьи проживали в других городах, в частности, Янгиюле. Ночью, после возвращения с концерта, спали на столах в вестибюле, а утром начиналась репетиция. Последовал отток кадров. Спустя годы, я отметила такую деталь: многие артисты скончались от злокачественной опухоли, не связано ли это с тем образом жизни?
Кадры мы искали по всему Узбекистану. Ездили по Ферганской долине, бывали в Самарканде и других городах, ходили по дворцам культуры. Претенденты приезжали на конкурс в Ташкент. Позже руководитель ансамбля «Бахор» Мукаррам Тургунбаева, называвшая Февзи своим сыном, посоветовала ему напрямую обращаться в специализированные учебные заведения и там находить артистов.
Штат «Хайтармы» состоял из 25 единиц. Став руководителем, Февзи добился его увеличения до 37 человек, в Крым же ансамбль вернулся в еще большем составе.
По мере возможностей, в Ташкенте он старался обеспечить жильем артистов. Государство выделило две пятикомнатные квартиры для «Хайтармы», которые использовались как общежитие. Был приобретен автобус.
Февзи всегда любил и уважал тех, кто всецело отдавался ансамблю.
— Рустем-бей, большую часть времени посвящая профессии, отец все же возвращался домой. Строг ли он был с тобой, как с сыном?
— Никогда меня не ругал, только гладил по голове. Когда я шел в школу, он готовил завтрак. Часто жарил картошку. По части кухни он был старший. Мама больше была занята чистотой и порядком, в доме у нас всегда все блестело. За продуктами мы ходили с матерью. Отец довозил нас на машине до базара и оставался на стоянке. На рынок не заходил, потому что соотечественники, узнавая его, начинали пихать продукты бесплатно, ставя нас в неудобное положение. «У меня есть деньги. Что я, нищий?», — недоумевал папа. За время моей учебы отец всего лишь два раза был в школе. Первый раз, возмутившись поступком директора, которая на уроке заявила мне, что крымские татары все предатели. Я отказывался идти в школу. Отец пошел в ЦК партии, оттуда пошла соответствующая реакция, после чего директор, конечно, раскаялась. Второй раз он побывал на выпускном вечере, на котором играл ансамбль «Эфсане». Отец и мать видели меня в искусстве, но я технарь, и работаю сейчас по призванию, хотя и пришлось закончить факультет крымскотатарского языка и литературы.
Вопрос, не теряющий актуальности
— Ленияр-ханум, в истории ансамбля «Хайтарма» много добрых традиций, но были и те, которые, хотя бы сейчас, следовало искоренить. Речь идет о скандалах и увольнениях.
— Судьба не раз проходила по нам катком. В первый раз еще в Ташкенте Февзи на время был вынужден расстаться с «Хайтармой». Но на выручку пришел Батыр Закиров, пригласив его в Ташкентский «Мюзик-холл». Как ни парадоксально, именно тогда он почувствовал себя настоящим артистом. На работе – отдельная гримерная, в гостиницах – отдельный номер. Во время гастролей по Союзу, на сводных концертах, им живо интересовалась Надежда Чепрага. А когда Февзи поручили быть ответственным за проведение Дней культуры Казахстана в Ташкенте, в него влюбилась народная артистка СССР Роза Богланова. Потеряв голову, она уговаривала его уехать с ней.
Как-то в составе «Мюзик-холла» Февзи принял участие в концерте звезд советской эстрады, проходившем в Ленинграде. Один за другим исполняли свои песни легенды сцены, сопровождаемые овациями зрителей. После выступления Февзи зал бурно аплодировал, на сцену понесли огромное количество цветов. Оказывается, это крымскотатарские студенты Ленинграда специально пришли поддержать своего соотечественника. Студенты после концерта организовали праздничное застолье, куда пригласили моего мужа, Батыра и Луизу Закировых. Среди молодежи был и Рустем Асанович Мамутов, который позже в самое бедственное для нас время оказывал нашей семье помощь.
Самым тяжелым для нас периодом оказался крымский. Оставшемуся без работы Февзи Билялову пришлось пасти баранов, со стариками ходить рубить дрова. Одно из предприятий, разбив сад, приняло его садовником поливать деревья. На жизнь нужны были средства, и народному артисту двух государств пришлось зарабатывать их таким способом.
Мое призвание – мое богатство
— Но насколько известно, борьба за сцену продолжилась?
— Не найдя возможности петь в «Хайтарме», начали искать другие варианты. Без сцены он не мог, ситуация просто убивала его. На тот момент организовалась музыкальная группа «Хан-сарай», договорились о совместном сотрудничестве. Жили и репетировали у нас дома. Сын Рустем стал администратором, организовывал концерты по Крыму. Ввиду низкой платежеспособности населения в 1994-1996 годах, часто оплату принимали натуральными продуктами – зерном, мукой, подсолнечным маслом, колбасой, бензином, договариваясь об этом с руководителями КСП. Соотечественники приходили на концерт большими семьями, но денег на билеты для всех не хватало. Сначала в зал проходили зрители с билетами, а перед самым началом концерта Февзи распоряжался распахнуть двери и запускать всех. До сих пор перед глазами старушка, протягивавшая 50 копеек и просившаяся в зал. Февзи ей сказал: «Спрячь и проходи».
— Беда пришла неожиданно?
— Как всегда. В селе Водопойное Черноморского района на концерт собрался полный зал. Я вышла и объявила выступление. Февзи был одет в черный костюм, белую рубашку, лакированные туфли отражали свет. Восхищенные возгласы покрывались аплодисментами. Беда сельских клубов – жуткий холод, на улице в тот день было теплее. Февзи спел несколько песен, потом зрителям объявил, что выпьет стакан чая и будет им петь до утра, но что-то его потянуло вниз. Подойдя ко мне за кулисы, говорит: «Ленияр, мне плохо». Не осознавая происходящего, мы продолжаем концерт. После завершения музыкальных номеров, Февзи вновь выходит на сцену. Взял микрофон левой рукой, другая трясется. Я из-за кулис показываю ему кулак, сама вижу, что у него стало меняться лицо. Один и тот же куплет повторил два раза. Я выбежала к нему, взяла его под руки и начала уводить со сцены. Он еле двигался. Когда мы объявили в микрофон об инсульте, в зале стояла абсолютная тишина, и только кто-то произнес: «Алла сагълыгъыны берсин», подхваченный всеобщим «Аминь». Позвонили зампреду Черноморской райгосадминистрации Айдеру Алиеву, тот распорядился подготовить палату и обеспечить необходимыми медикаментами. Пока ждали скорую помощь, вдобавок получили воспаление легких.
Февзи долго восстанавливался, неоднократно лежал в больницах. Несмотря на слабое здоровье, он продолжал петь, давая частные концерты. Глубоко переживал за крымскотатарскую культуру, ощущая при этом свою беспомощность. Его постоянно подводили, усугубляя и так шаткое положение. Например, договорились произвести съемку концерта, как потом оказалось, размагнитилась лента. Такое состояние привело к печальному концу в 1999 году.
В последний путь провожают Артиста
Опять размышления
Мысленно я вновь перенесся в нашу больничную палату. В 11.00 начинался врачебный обход. Процедуры давали результат, и однажды Февзи-ага запел врачу. Теперь он пел ежедневно, и голос его становился мощнее и мощнее. Бывая в Симферополе, Февзи Билялов заходил в редакцию, делился новостями. Но вот пришла страшная весть… Скончался народный певец. Мы, журналисты, тоже поехали на похороны. Когда вынесли табут, над покойным в плаче склонилась бывшая солистка «Хайтармы» Джемиле Османова, в тот день плакали многие артисты. Похоронили его в с. Молочное. Почему-то общественность не смогла соорганизовавшись обеспечить его захоронение в Симферополе. Кто-то завел меня в подвал дома — показать, где проходили репетиции. Стены комнаты были оклеены афишами ансамбля «Хайтарма» разных лет. Почему-то висели списки артистов. С Февзи Биляловым ушел целый пласт культуры, но не все, к сожалению, на это обратили внимание.
comments powered by HyperComments